Добро пожаловать в бакалею «Надежда». Таша Истомахина

сидеть.

      Так Сударь оказался у самого выхода, слева от двери. Именно по его части киоска тянулся короб, скрывающий трубы водопровода, на который было удобно складывать книги и ноги. Отсюда открывался вид на всю опушку леса и частокол далеких городских высоток. Уединенность этому углу обеспечивал напольный горшок с диффенбахией. Столик понадобился Тимофею для того, чтобы ставить на него ноутбук. По его словам, самоделка целый год пылилась в гараже Вильгельмины, пока не пригодилась внуку.

      Когда Сударь уезжал домой, его кресло занимала Малуша. Её вечера престали быть мертвыми. Ещё совсем недавно она затемно выходила на работу, потом весь день стояла на ногах, а вечером ещё один час ехала в метро – и к сумеркам у неё уже ни на что не оставалось сил. Сейчас Малуша каждую свободную минуту могла заняться тем, что любила. Побегать трусцой вокруг киоска. Посмотреть на звезды, которые хорошо были видны через стеклянные стены. Потом зажечь лампу и почитать книги. Подумать о разном. Например, о том, в повседневных хлопотах она не отследила момент, когда Тимофей стал проводить в киоске большую часть дня.

      Малуше стало казаться, что Сударю нравится проводить с ней время, но обманывалась на его счет.

      12

      На самом деле Сударь не доверял альянсу Птах и Упырей. Не верил он, что за пару лет мир стал безопасным. До этих пор Тимофею хорошо работалось в городском офисе, где коллеги давно перешли в разряд его друзей. Там, среди умного железа, никто не суетился, не мельтешил перед глазами. Но, как не любил Тимофей своё рабочее место, локацию вынужденно поменял, только чтобы избавиться от беспокойства за Малушу. Он больше не мог оставлять её одну в лесу с призраками, незнакомыми людьми и странными мотоциклистами. Точнее мотоциклистом. Одним.

      Этот тип с первой встречи заставил Сударя волноваться. Он цеплял наличием индивидуальности, и каждому при виде его думалось: «Вот бы мне такой природный магнетизм». Тимофею рядом с такими людьми было ровно, но вот Малуша могла попасть под влияние опасной ауры. Если уже не угодила в ловушку тёмного обаяния.

      Иначе, почему она при виде покупателя краснела пятнами? Почему глаз не могла от него отвести, пока парень медленно ходил меж стеллажей, набирая в корзинку всякую ерунду. Почему суетилась, стоило ему подойти к кассе? Когда после расчета он подвигал в сторону Малуши какую-нибудь малую сладость, она её брала, а стоило наглецу умчаться прочь на своей рычащей машине, без сил опускалась на стул и долго сидела в полной прострации.

      Действительно, Малуша вздрагивала, услышав характерный рев двигателя. Была готова к встрече, но всякий раз замирала в восхищении. Мирон приезжал за артефактами почти каждый день, но она всё никак не могла привыкнуть к гармонии, которая складывалась из черт его лица, из правильно подобранной под крылья одежды, из точных движений ловкого тела. Малуша воспринимала Мирона не как человека, а как силу нечеловеческую, с которой