Соло на одной клавише. Ринат Валиуллин

дрянь, которая умеет провоцировать на комплименты.

      Янь: Может, просто не выспалась?

      Инь: И это тоже.

      Янь: Одна спала?

      Инь: Да.

      Янь: Значит, гормональное.

      Инь: Как у тебя с этим?

      Янь: Я не один, но тоже не выспался.

      Инь: Значит, аморальное.

      Янь: Кстати, ты злопамятна?

      Инь: Нет, что вы, я не злопамятна, я предпочитаю мстить сразу.

      Янь: Какие планы на жизнь?

      Инь: Любить.

      Янь: Я про сегодня.

      Инь: Любить.

      Янь: Выключи автоответчик.

      Инь: Не могу… Хочу.

      Янь: Может, сначала кофейку?

      Инь: Да поздно уже.

      Янь: Ладно, коньяк так коньяк.

      Инь: Странно сложился мой субботний вечер: позвонил один – отказала, позвонил другой – отказала, потом как отрезало, наступила тоскливая тишина. Пока ты меня не спас.

      Янь: Я же знаю, что самое грустное для женщины, когда некому отказать.

      Инь: Когда увидимся?

      Янь: Завтра.

      Инь: Завтра так завтра. Тогда нечего на меня сегодня пялиться. Кстати, чем это ты сегодня так занят?

      Янь: Любуюсь. Красиво ходите!

      Инь: Вы ещё не знаете, как красиво я ухожу.

* * *

      Я качался в кресле в своём кабинете, пытаясь собраться с мыслями, но мысли не собирались, они игнорировали, предпочитая дебаты в курилке дум, не голова, а полная фракций Дума. Одна из мыслей, самая мрачная, кружила под потолком, после каждого дежурного облёта пытаясь выйти за пределы, на волю, в весну, втыкаясь всем телом в стекло. Качаться мне надоело, и я перешёл к более действенным методам: я начал кататься на кресле от стенки до стола и обратно. За этим развлечением меня застала Катя, которой я успел чуть раньше заказать кофе.

      – Кстати, звонили опять пожарники.

      – Вам, Катя?

      – Мне.

      – Их было много?

      – Я разговаривала с одним.

      – Голос приятный? – продолжал я кататься на кресле.

      – Мужской.

      – Ну и как? Затушили пожар вашей страсти?

      – По поводу плана эвакуации. Вы обещали подумать. Есть какие-нибудь мысли, Максим Соломонович? – стала очень серьёзной Катя.

      – Есть. Одна, – указал я на толстую муху, что ввинчивалась сверлом в стекло окна. – Слышишь, как ноет? Просится на волю, – её жужжание действительно напоминало нытьё капризного ребёнка. Однако через мгновение муха взяла себя в крылья, оторвалась от стекла и взмыла вверх.

      – Опять меланхолите, Максим Соломонович?

      – Катя, вы должны помочь мне её поймать. Эту мысль. Вы же видите, она разогнала все остальные…

      – Я не умею ловить мух.

      – Мне нужна ваша помощь. Вы же не оставите меня без помощи? Беспомощным.

      – А кофе на что?

      – Ну хорошо, не поймать, но хотя бы тогда убить, – пытался я скорее чем-то развлечься, выкинуть из головы вчерашний тяжёлый разговор с тёщей, которая приехала месяц назад и никак не хотела уезжать. Она хотела взять Питер, то есть остаться у нас насовсем, но насовсем меня совсем