Отпетые плутовки. Татьяна Полякова

зевнул Сашка. – Не бойся.

      Минут через пять мы опять залезли в нору.

      – Ты ко мне прижмись, дрожишь вся, – поучал Сашка. – Ноги сюда давай, вот так, сейчас согреешься и уснешь и ничего не будешь бояться.

      От Сашки веяло жаром, как от печки, я потеснее прижалась к нему, он подоткнул мне куртку за спину, руки на моей спине так и остались. Свои я прижала к его груди и уткнулась носом в его плечо.

      – Ты засыпаешь быстро, – пожаловалась я. Крысы не давали мне покоя.

      – Ага, привычка.

      – Слышишь, опять побежали.

      – Глупости, просто сено шуршит. Не думай ты о них.

      – Поговори со мной немного, может, я усну. Ты спать очень хочешь?

      – Уснешь теперь, весь сон перебила.

      – Ты не сердишься?

      – Чего на тебя сердиться, – хмыкнул он и спросил: – Согрелась?

      – Немного, – поежилась я.

      Сашка обнял меня крепче, прижал к груди, а я замерла: рука его нырнула мне под свитер.

      – Сашка, – испуганно сказала я, он шевельнулся, приподнялся на локте, тихо произнес:

      – Красивая ты…

      – Сашка, – еще больше испугалась я.

      – Помолчи немного, ладно? – попросил он и стал меня целовать.

      Я дрожала то ли от холода, то ли от страха, а он ласково говорил:

      – Ты не бойся меня, не обижу.

      Потом были звезды в дырявой крыше, разбросанная на сене одежда и острое, ни с чем не сравнимое ощущение счастья.

      Пропел петух, я открыла глаза, сквозь щели в двери пробивалось солнышко. Я вспомнила прошедшую ночь и зажмурила глаза. Сашка рядом потянулся с хрустом, позвал:

      – Машка, просыпайся, пора мотать отсюда, пенсионеры народ бойкий.

      Я подняла голову, старательно избегая Сашкиного взгляда, испытывая неловкость, некстати вспомнив, что я замужем. Тут выяснилось, что я одета, это меня удивило.

      – Моя работа, – улыбнулся Сашка. – Боялся, озябнешь. – Он съехал со стога вниз и подхватил меня. – Что, двигаем? – спросил весело.

      – Какой у нас следующий пункт? – бойко поинтересовалась я.

      – Конечный. Сегодня должны дойти.

      К обеду солнце стало по-летнему жарким, мы устроились на пригорке и закусили остатками колбасы. Я разглядывала Сашку, вид его казался мне попеременно то бандитским, то безопасным.

      – Сашка, – расхрабрилась я. – Ты из тюрьмы сбежал?

      – Из тюрьмы? – поднял он брови. – А… Вроде того.

      – Значит, ты от милиции скрываешься?

      – Точно. Пятерка тебе за догадливость.

      – А можно… – воодушевилась я, но он перебил:

      – Нельзя. Честно, нельзя.

      – А ты вообще кто?

      – Как это?

      – Ну, кто ты, что за человек? – Чужая бестолковость слегка раздражала, и я нахмурилась.

      – А… да так, бегаю…

      – Не всегда же ты бегал. Чем-то еще занимался?

      – Да у меня все как-то бегать выходило. Машка, а тебя как в детстве дразнили? – раздвинув рот до ушей, вдруг спросил он.

      – Лихоня, – растерялась я.

      – Как-как?

      – Ты же слышал, зачем спрашиваешь?

      – Ладно,