Мимолётный роман. Анастасия Иванова

потому что я всё-таки провожу язычком по пересохшим губам. Наблюдаю, как на мужской шее дёргается кадык, а в глазах вспыхивает огонь.

      Чёрт дери, почему мы с Костиком не реагировали так друг на друга?! Может, тогда у нас всё было бы по-другому.

      – Вы хотели поговорить?

      Голос выдаёт меня с головой, но думаю, после того как я пялилась на его ширинку, это уже и неважно.

      – Хотел.

      Он делает шаг ко мне. А у меня в голове начинают проносится картинки, словно рассматриваю кадры на фотоплёнке, вот его пальцы расстёгивают пуговицы на моей рубашке. Следом его руки на моей попе, я даже знаю, с какой силой он сжимает её. Следующим кадром его губы касаются моей шеи.

      Да что со мной не так? Столько лет жила без мужика, и ничего, а тут вижу его, и веду себя как оголодавшая кошка по весне.

      Роман Михайлович останавливается в каком-то шаге от меня. Теперь я чувствую его аромат, что только ухудшает моё положение. Он протягивает руку и ласково проводит по руке от плеча к локтю, а потом резким движением притягивает к себе, впечатывая в грудь.

      – Очень хотел, Люд. Только вот ты все мои планы сбиваешь.

      – Да? И как?

      Не понимаю, о чём он говорит. Пытаюсь включить обратно мозг и не вестись на разбушевавшиеся гормоны.

      – Соблазняешь меня.

      Соблазняю? Нет. Даже не пытаюсь.

      Как в замедленной съёмке мотаю головой, потому что не могу оторвать глаз от его гипнотического взгляда.

      – Нет? – спрашивает, наклоняясь ближе, опаляя дыханием.

      У него красивые глаза. Серые, с характерным металлическим блеском. И взгляд такой… пронизывающий до самой глубины души. Будто он видит меня насквозь. Знает о всех моих демонах и тайных мечтах.

      Я чувствую себя обнажённой. Нет, не физически, а именно душой. И это гораздо страшнее. Не хочу никому открываться. Именно поэтому меня устраивала та единственная ночь. Она не имела продолжения.

      Нам было хорошо вместе. На этом и закончим.

      Отталкиваю мужчину, делаю шаг назад, пока не упираюсь спиной в дверь кабинета. Начинаю суетливо поправлять одежду, хотя она и не сбилась, и уверена, по-прежнему сидит на мне идеально.

      – Я как понимаю, вы, Роман Михайлович, – специально делаю упор на официальном обращении, – хотели поговорить о вчерашнем. Приношу ещё раз свои извинения. Обещаю, что больше такого не повторится. У меня нет привычки приводить сына на работу.

      Роман Михайлович не спешит что-либо говорить. Наблюдает, оценивающим взглядом гуляет по моему лицу. Думает, я ещё что-то скажу? Да нет, вроде выговоривалась.

      – Нет. Хотел поговорить о другом.

      Удивляет, чего скрывать-то. Вскидываю бровь, показывая, что вся во внимании.

      – Хочу извиниться, в прошлую нашу встречу я был немного груб.

      Прикусываю язык, чтоб не высказать всё, что думаю.

      Намекнуть на мою продажность – это он называет «немного грубым»? Лучше бы он молчал. Хотя нет. После его слов всё наваждение спало.

      – Роман Михайлович, а давайте сделаем вид, что той ночи и вовсе не было? Каждый