Академия Чародеев. Сердце правящего дракона. Валентина Гордова

что в городе, – кивок за мою спину, – вчера кто-то напал на Серебряного дракона.

      Это не было вопросом, потому я и не стала отвечать, молча и невинно глядя в тёмные глаза мужчины.

      – Понял, – хмыкнул он. Говорю же, понятливый мужик. – Будь осторожна, девонька. Серебряные обид не прощают.

      – О, этот не простит вовек, – заверила мрачно.

      Он хотел промолчать, но любопытство вещь безжалостная:

      – Чего сделала? – поинтересовался хитро и предвкушающе.

      Да, не любят тут религиозников. С другой стороны, тут скорее вседозволенности не терпят.

      – Он похищал девушек для понятных утех. Теперь утешаться нечем.

      В первое мгновение дракон не поверил, во второе расплылся во всё ещё недоверчивой, но широкой улыбке, посомневался ещё малость и в итоге выдохнул восхищённое:

      – Красотка! Хвалю. Но в стране лучше больше не появляйся.

      И намар, посмеиваясь и потрясённо качая головой, ушёл. А я ещё раз глянула на драконов высоко в небе, прочла координаты с бумаги и сформировала пространственную печать, чтобы решительно и зло покинуть Ремейскую пустошь, намереваясь в самое ближайшее время покинуть всю Хайрассу в целом.

      Глава 2

      Дверь столичной чайной «Шепот песков» величественно отворилась, и в наполненное свежестью и зеленью заведение вплыла она – самая изумительная из когда-либо виденным мной Изумрудная драконица.

      Высокая, элегантная, восхитительная в своей естественной, без капли косметической краски, красоте и безупречная в очаровывающей скромности. На ней было лёгкое летящее тёмно-зелёное платье со свободными рукавами, расшитыми знаками драконьей лапы, сжимающей меч. Пшеничные волосы, прихваченные заколкой в виде белого цветка, струились по правому плечу на грудь, на руках красовались короткие полупрозрачные белые перчатки, а на запястьях, тонкой шее и в ушах сверкали изумруды и, неожиданно, жемчуг.

      И вот эта красавица, тормознув на пороге под взглядами десятков восхищённых глаз, молниеносно оглядела присутствующий и остановила взор глубоких изумрудных глаз на мне.

      «О!», – отчётливо сверкнуло в них обрадованное.

      И это безупречное великолепие поплыло прямо ко мне, чтобы без разрешения элегантно, но таки плюхнуться на стул рядом, сделать знак официанту и деловито попросить у меня:

      – Скажи, что ты чародейка.

      – Санжима Овейт, – я вот как-то сразу поняла, что ждала за чашечкой цитрусового холодного чая уже четверть часа именно её.

      – Утро становится интригующим, – посмотрев на меня с приятным удивлением, восторженно постановила она. И тут же безмятежно разрешила: – Называй Гинервой, – хитрая ухмылка, – ну или Нервой. А ты у нас?

      – Ари, – она мне уже совсем нравилась. Улыбнувшись, добавила. – Чародейка.

      – О-о-о! – Гинерва мне тоже радовалась всё сильнее. – У нас тут на мальчика печать поставили, из-за которой его магический источник начал, ты представь, перестраиваться.

      – Быть не может! – я о таком