Князья Ада. Барбара Хэмбли

в охотника. И тем не менее, когда Эшер ответил на его первое письмо отказом, Карлебах собрал вещи, оставил дом, в котором родился и прожил всю свою долгую жизнь, и отправился сначала в Англию, а затем в Китай.

      Почему?

      Почему именно сейчас?

      Что он такого узнал, о чём не стал рассказывать?

      В темноте что-то зашевелилось. Угольков-глаз прибавилось – пол тоннеля уже буквально кишел крысами. Эшер заметил, что в верхней пещере стало слегка темнее – солнце скрылось за горными пиками.

      – Полагаю, на сегодня мы увидели достаточно, – проговорил Джеймс, и Карлебах вздрогнул, как от выстрела. – Мы выяснили, где находится шахта, и убедились, что в ней обитают те самые твари, которые встречались вам в Праге.

      – Да, – не сразу откликнулся Карлебах. – Да, безусловно, ты прав…

      – Мы не знаем, сколько их тут и как глубоко в шахте они прячутся – и в какой конкретно момент после заката пробуждаются от спячки.

      Карлебах кивнул. На секунду Эшеру почудилось, словно профессор хотел сказать что-то ещё, но вместо этого отвёл взгляд и пробормотал:

      – Всё верно. Нам лучше… нам лучше уйти.

      Он вёл себя так, словно, проехав полмира и добравшись до нужной точки, совершенно не знал куда двигаться дальше.

      И что делать.

      И зачем он вообще сюда приехал.

      Странно…

      Они вместе вернулись к зеву пещеры, где в лучах закатного солнца их дожидались остальные члены поискового отряда – сержант Уиллард и рядовой Барклай, Ляо Хэ со своей собакой и доктор Бауэр. По пути Карлебах дважды остановился, оглядываясь в темноту тоннеля.

      И Эшер всякий раз гадал, что он пытается там разглядеть.

      Глава шестая

      – Это место зовётся храмом Бесконечной Гармонии, – как и большинство русских дам из благородных семей, баронесса Татьяна Дроздова свободно изъяснялась на французском, так что беседовала с Лидией на этом языке и на нём же обращалась к трём «мальчикам»-рикшам, добрых две мили тащившим всю её компанию от Посольского квартала бодрым шагом. Выбравшись из повозки, баронесса расплатилась и властно указала пальцем на утоптанную грязь переулка:

      – Ждать здесь, всем троим, – «мальчику», выслушивающему указания баронессы, по наблюдениям Лидии, было как минимум шестьдесят – он был достаточно стар, чтобы сгодиться госпоже Дроздовой в отцы, и уж точно слишком стар, чтобы таскать дородных русских дам по закоулкам Пекина. – Десять центов.

      – Десять центов всем троим, – седоволосый рикша указал сначала на себя, а затем на двоих ребят помоложе, дотащивших повозки Лидии и молоденькой большеглазой сеньоры Джаннини – жены ещё одного дипломата, – а также двух широкоплечих русских телохранителей баронессы до самого начала Шёлкового переулка, уходящего вправо. – Десять центов, десять центов.

      «Судя по всему, – подумалось Лидии, – старик имеет в виду, что за время простоя, пока три благородные леди будут осматривать храм, нужно заплатить по десять центов каждому из