Бессмертные витязи. Сергей Юрьевич Соловьев

пока плоть не отпадёт, затем кости вином обмоют и золотом украсят, ну и в ларь сложат, как должно… Голову отдельно хранят…

      – Ну, раньше у усуней ещё заковырестей делалось. Тело вываривали, затем либо глиной покрывали, или, для умершего новую плоть из кожи шили, а в неё старые кости клали, а потом по окрестным сёлам возили, прощались.

      – Да сейчас проще…– задумался Витень.

      Молчали и другие витязи. Бывало, погибали и они, и совсем, если теряли голову в бою. А одного волхвы и через двести лет воскресили, это сам Витень видел. Когда он сам череп у саксов выкупил по равному весу за золото… Но смотреть, как Евратий воскресал тогда – никто не смог. Тело облекалось плотью почти месяц, и видеть это было выше его сил. Только волхв Радей был при витязе неотлучно, подносил воду и мёд, что бы ожил Евпатий.

      – Пойдём, Горазд, – тихо сказал старшина.

      Тот лишь кивнул головой в ответ, и пошёл впереди, постукивая посохом о мостовую. За ним шли пятеро его отроков, они вдобавок катили и тележку. Дорога здесь была выложена известковыми, уже истёршимися плитами, так что и в дождь, да и в редкий здесь снег грязи было не так много.

      Они шли медленно, встречавшиеся люди также были с печальными лицами, словно потеряли нечто дорогое для себя. Тиун здоровался с некоторыми людьми, видно, тоже шедшими в порт по торговым делам. Солнце спряталось в тучи, и хотя дождя не было, день стал серым и тусклым, но стало не так жарко, как вчера. Но вот, подошли и к лабазам, огражденным забором, сложенным из больших грубых камней.

      – Привет, Хвыля, – поздоровался с стражником Горазд

      – И тебе здравствовать, – ответил тот, так держа руку на поясе, за который был вставлен боевой топор широким лезвием вверх.

      – Нам в лабаз, – заговорил уже Витень, доставая бирки.

      Стражник кивнул, осмотрел печати, сопоставил срез на дереве бирки у северянина, и свой, кивнул головой, и выдал веское слово:

      – Проходите, дорогие гости!

      Лабаз был не особо большой, так и товара было не так много. Витень снял печати и отворил створки, показывая и рыбий зуб,и богатые меха с Севера.

      – Давай я зажгу фитиль в фонаре, не видно же ничего, – тихо проговорил Горазд.

      – Точно, – нашёлся Витень, – чуть не забыл.

      И обругал себя за забывчивость. Они, бессмертные, в темноте видят, как днём, а обычные люди- не видят ничего…Глянул ещё раз на тиуна, но тот не был обеспокоен, или напуган. Просто хотел осмотреть товар. Старшина достал огниво, в два удара добыл искру и быстро зажёг огонь. Себя, правда, похвалил, что не воспользовался другой игрушкой- зажигательным стеклом. Это было бы лишним… Фонарь дал свет, хотя дыма сначала было многовато. Горазд левой рукой с фонарём, а правой с посохом, прошелся мимо сорока клыков рыбьего зуба, восхитился соболями, переливчатыми шкурками…

      – А чего на севере есть ещё чудного? – спросил тиун.

      – Да вот, – и Витень достал горсть лёгких чёрных камней, маслянистых на ощупь, – Горюч- камень, с Грумант- острова. Горит жарко, словами не передать. Ну и зуб Индрик – зверя. Но его давно не привозили.

      – Много