Сын звезды, рожденный горой. Александр Великий. Сергей Юрьевич Соловьев

и свита Юного Аргеада. Внутри было несколько приземистых домов, колодец, конюшни, ничего удивительного. Царь общался со своими по- фракийски, а Терес переводил смысл речей:

      « Мы проиграли, но царевич добр, разрешает нам жить по свои обычаям, отпускает пленных, но требует прекратить грабежи, посылать по пятьсот юношей каждый год на службу ему, и сын царя в знак дружбы будет жить у македонян. А также македоняне оставят в крепости гарнизон, и если на медов нападают мезийцы, Александр придет на помощь».

      Старейшины слушавшие царя, согласно кивали, и как передал слуга Неарху, были согласны. Когда царевич услышал слова критянина о этом, он обрадовался этомү ответу старейшин, и подозвал Евмена,

      – Напиши в Пеллу матери и отцу, что я победил медов, – он подумал пару мгновений, – и взял штурмом их крепость и назвал ее Александрополь. Записал Евмен?

      – Да, Александр, – спустя короткое время отдал царевичу два свитка, тот запечатал их своим перстнем и отдал Евмену обратно.

      – Отправь сегодня с вестовыми, отцу и матери. Такие новости им понравятся больше.

      – Рес, через неделю отправишь пятьсот бойцов в Пеллу, а проводит их один из урагов5 Александрополя, – приказал юный полководец, на эти слова царь медов утвердительно кивнул головой.

      – Александр, если мезийцы придут, ты точно поможешь?

      – Я никогда не лгу, Рес. Я приду с армией, клянусь Зевсом, – при этих словах мед просветлел, кивнул и засобирался размещать своих раненых, и подбирать людей для службы македонянам.

      После дневки у крепости армия возвращалась в Пеллу, возвращалась победителями. Помимо добычи с мертвых, Рес выплатил двадцать талантов серебра, так что было чем оплатить воинам. По пути часть отрядов распустили по домам, и в столицу вернулись лишь гипасписты, этеры и фессалийцы. Только в пути этеры видели, что Александр мрачнел все больше.

      – Что с тобой, Александр, – спросил его ближайший друг Гефестион, и тот посмотрел на него снизу вверх с печалью,

      – Ты же знаешь, Гефестион, они рвут меня на части, как будто можно разделить мою любовь, – отвечал царевич в бессилии повесив свою белокурую голову,

      – О чем это он, – спросил шепотом Неарх у Птолемея,

      – Он любит и мать и отца, а они не очень ладят, да и у Олимпиады очень властный характер, – ответил ему телохранитель Александра.– Надеюсь, что в этот раз все обойдется.

      Въехав в город, царевич распустил отряды по домам, оставив гипаспистов и личную дружину, и вся свита приблизилась ко дворцу, куда Александр послал вестника о своем возвращении, и поскольку в город уже вернулся царь Филипп с удачной войны, то в честь своей победы и победы сына созвал всю знать на пир. Но сначала этеры отправились в баню, в дворце были такие же душевые, как и Миезе, так что удалось комфортно привести себя в порядок, и сменив одежду, этеры пошли в Большой Зал Дворца, но Александр пошел навестить мать, так что пока его не было с друзьями. Зал был богато украшен, и ради торжества, был густо увешан цветочными гирляндами, стояли

5

Ураг- воин, стоящий последним в ряду и надзиравший за порядком