Война потерянных сердец. Книга 1. Дочь всех миров. Карисса Бродбент

не отреагировала, лишь слегка прищурилась. Я бы ничего не заметила, если бы не вглядывалась отчаянно в лица, чтобы зацепиться хоть за что-то, кроме малопонятной аранской речи.

      – Это Тисаана. – Женщина указала на меня. – Она будет твоей ученицей.

      Я вооружилась самой ослепительной улыбкой и сияющим взглядом из своего арсенала и склонила голову в приветствии.

      Взгляд Максантариуса метнулся к Нуре, затем вернулся ко мне. Черные брови нахмурились, и в воздухе повисли готовые сорваться резкие слова.

      И тут он рассмеялся:

      – Что за чушь.

      – Ты не пришел за учеником шесть месяцев назад, так что я сама привела ее к тебе.

      – Я на пенсии. Таков уговор. И, кроме того…

      Он опустил руки, указал на меня пальцем и изобразил подобие пожатия плечами:

      – Я хочу сказать – серьезно? Неужели мне надо вообще что-то говорить? Даже не знаю, с чего начать.

      На последней фразе его пристальный взгляд скользнул по мне с недоверчивым отвращением, от которого у меня заскрежетали зубы.

      – Что тебя останавливает? – спросила Нура.

      – Что меня останавливает? Ты приводишь вальтайна-фрагмента, практически бабушку, и спрашиваешь, что меня останавливает?

      «Бабушку».

      Я не знала, что означает это слово, но наверняка что-то обидное.

      Я собралась с духом, изобразив на лице очаровательную, искреннюю любезность:

      – Для меня будет честью учиться у тебя, э-э-э…

      Я даже не представляла, как подступиться к попытке выговорить имя Максантариуса. Поэтому я закончила фразу лучезарной улыбкой, приправленной наивным взглядом, и повернулась к Нуре:

      – Может, мне будет лучше найти учителя-вальтайна?

      Максантариус приподнял бровь. Мои отработанные чары его явно не впечатлили.

      – Еще и не местная. Видимо, родной язык – теренский?

      – В Ордене Полуночи нет вальтайнов, которые могли бы сейчас взять ученика, – отрезала Нура. – Ты – единственный вариант для Тисааны.

      Боги. Лучше не придумаешь. Конечно, если Нура говорит правду.

      Мы с Максантариусом переглянулись, и я уверена, что в голове у нас роились одни и те же мысли.

      Он фыркнул:

      – Я польщен, что меня выбрали в качестве последней надежды, но это просто смешно. Кстати, сколько тебе лет?

      Не успела я рот открыть, как он покачал головой и отвернулся к Нуре:

      – Можешь не отвечать. Погоды это не сделает. Ты это понимаешь, я это понимаю, и, уверен, она это тоже понимает. Ты должна была заметить, как я отношусь к связям с Орденами.

      Я переводила взгляд с Максантариуса на Нуру. В их позах и бросаемых друг на друга острых взглядах читалась напряженная враждебность. Напряжение дрожало в самом воздухе между ними, и становилось понятно, что оно возникло гораздо раньше, чем началась беседа.

      У них за плечами была какая-то история.

      Возможно, старые соперники. Или же…

      Я наблюдала за неотрывными взглядами, полными характерной смеси близкого знакомства и неприязни.

      Или