Однажды кажется окажется. Книга 1. Елена Рыкова

продолжать поиски.

      Когда девочки плелись на пробежку, Марте казалось, что на них пялится весь лагерь. Тинка теперь была постоянно злой, а ведь раньше они смеялись до колик и Марта думала: «Это лучшее лето ever». Пашуля с Яртышниковым весь день сменяли друг друга – один уходил с поисковой группой в горы, другой рассеянно проводил тренировки.

      Марта смотрела на свои мелькающие ноги во время кросса, слышала мерный стук шариков, приседала, отжималась, бегала челноком, а в голове была только Соня в своей кофте с Минни-Маус. Если бы не их глупое пари… А они даже не сказали никому правды. От этого было как-то особенно тяжело.

      Ей казалось странным, нелепым, неправильным, что море продолжает шуметь. Солнце – светить. Что наутро открывается столовка и детей – всех, кроме Сони, – кормят завтраками. Она злилась на себя, что всё так же хочет обыгрывать одногруппников в теннис, смеяться, спать и купаться, как обычно. А ведь «обычно» закончилось два дня назад. Сбылись Тинкины страшилки – пришёл человек с чёрным лицом и забрал Соню. И теперь они живут по-новому – в мире, где вместо Гамаюновой обклеенные её фотографиями столбы. А самой Сони, может быть, больше не будет никогда.

      Ходили слухи, что «Агарес» могут закрыть.

2

      – Ты уверена?

      – Абсолютно. – Марта оперлась о стену плечом и крутила пальцем провод. – Бабуль, мне тут хорошо.

      Разговаривая, она выглядывала в окно – отсюда была отлично видна площадка для транспорта. Из приехавшего автобуса, красного, с белыми полосками на боку и надписью «ЛиАЗ», выходили люди. «Наверное, сотрудники лагеря, опоздавшие к началу смены», – мельком решила она. Маленькая толпа собралась у передней двери – это была очередь на вход. Самые тревожные из родителей уже успели доехать до «Агареса», чтобы забрать своих детей. Они пихались и торопили выходящих, будто территория лагеря была заминирована, а автобус, высадив пассажиров, тотчас же дёрнет с места, забыв их тут навеки. Чуть поодаль, окружённые чемоданами и рюкзаками, стояли их дети.

      – Я выеду первым же поездом, – в трубке потрескивало, и Марте казалось, что она слышит звуки родной квартиры: радио на кухне, шум машин из открытого окна, шкварчание плиты.

      – Не нужно никаким поездом, я остаюсь, – сказала Марта, но бабушка её не слушала:

      – Отца твоего потеряла… если что-то с тобой… не переживу… ох, ох… гарь по всей кухне…

      – Что?

      – Блин подгорел. Тётя Эмма должна завтра зайти, не могу же я с пустыми руками…

      Раз бабушка готовит на стол, значит, никуда ехать не собирается.

      – Я говорю тебе, не переживай, – ещё раз сказала она, – у меня всё в порядке. Нас тут теперь охраняют знаешь как!

      – Бедная моя девочка, господи, как подумаю, утащили из твоей палаты, – запричитала бабушка.

      – Бабуль! Она сама ушла за ворота. – Марта осеклась: в дверях административного корпуса стояла Сонина мама. «Она приехала на этом автобусе», – мгновенно поняла Марта.

      – Обещай мне, что не будешь одна выходить из лагеря! Клянись!

      – Я перезвоню, хорошо? – Марта