Мы потребуем крови. Девин Мэдсон

кожи под глазами, и я поморщился. – И здесь, – он тронул челюсть. – Но в остальном, когда сойдет отек, снова будешь красавчиком, как раньше.

      Невзирая на поединок, на наши разногласия, он старался рассмешить меня. Но мои мысли были заняты Сеттом. Он хотел, чтобы я проиграл, чтобы Йитти меня убил. И я убил за это Сетта.

      Улыбка Йитти погасла.

      – Ты не сделал ничего неправильного.

      – Это всего лишь деликатный способ сказать, что я не сделал и ничего правильного.

      – Иногда просто нет ничего правильного. А сейчас закрой глаза, чтобы не жгло, когда я буду промывать раны.

      Совместная работа Йитти и Деркки над моими ранами обернулась изнурительным шквалом боли, и хотя я больше не терял сознание, но держал глаза закрытыми еще долго после того, как это перестало быть необходимым. Я старался ровно и глубоко дышать, но в душу уже закралось беспокойство. Гидеон в опасности. Левантийцы с ним в опасности. А я лежу здесь, раненый и бесполезный.

      – Серьезно, стоило ли это переделывать? – пробился ко мне сквозь ширящееся болото страха голос Деркки.

      – Обязательно.

      В словах Йитти не было неуважения, но я мог представить, как хмурится Деркка. Заклинатели – самые умелые целители, которым подчинялись все остальные.

      – Я вполне способен как следует обработать его раны.

      – Да, ученик заклинателя, и я тоже. Думаю, здесь надо потуже.

      Напряжение между ними нависло надо мной, и две пары рук накладывали мази, швы и повязки, как две вороны, дерущиеся за труп.

      Они, наверное, так бы и продолжали, пока на мне не останется живого места, если бы не пришла Истет.

      – Капитан, – сказала она, и я открыл глаза. Она посмотрела на меня, но, конечно, обращалась к другому. – Капитан, – повторила она, – нам не стоит здесь задерживаться.

      – Можешь оставить все мне, капитан, – сказал Деркка. – Не боишься же ты, что он теперь умрет?

      – Я и не боялся этого. – В отрывистых словах сквозил гнев, который я видел в Мейляне. Вокруг поднимались столбы дыма, а мы сражались за пост капитана Вторых Клинков, Йитти – за правое дело, а я – за нечто гораздо более эгоистичное.

      – Йитти, твой путь, случайно, не будет пролегать мимо Когахейры? – спросил я.

      – Нет, скорее, как можно дальше от нее.

      Он запихивал вещи обратно в мешок, и я схватил его за руку.

      – Прошу тебя, Йитти. Он в опасности. Они все в опасности. Прошу тебя. Я не смогу туда добраться в таком состоянии.

      Йитти вырвался и встал.

      – Мне нужно идти.

      Я с трудом приподнялся на локте.

      – Йитти…

      – Нет, не вставай, глупый ты человек. Развалишься, тебя только бинты и держат.

      – Ты поможешь?

      Он неопределенно хмыкнул и, закинув мешок на плечо, зашагал прочь.

      – Йитти!

      Я попытался встать, но Деркка толкнул меня обратно, и мир закружился. Когда он снова остановился, Йитти уже не было.

      – Нет, то, что через «т», это «птица», – бормотал рядом со мной Тор, разбирая чилтейские слова.

      Императрица