Случайно в мире мертвых. Римма Владимировна Антонова

сладко поворковала медсестричка.

      В возмущении встаю между ними и жалею, что не видят они меня сейчас. А то так ждать, что совесть у кого-то очнётся, бесполезно. Эдуард строит страдальчески-печальное лицо и говорит:

      – Беспокоит, – тяжело вздыхает и смотрит на неё, не моргая. – Что же происходит с моей невестой сейчас?

      Вот шакал! Задыхаюсь от возмущения. Невесту он здесь свою увидал. А ничего, что всё профукал, собственно, осознанно и нарочно. Да и вся семья в курсе, что он натворил и как я, типа расклеилась из-за этого. Правда, не совсем из-за этого, а по-другому поводу. Но это сейчас не главное.

      – Ну, – медсестра потупила взгляд, вздохнула и мягко уставилась в глаза негодяя. А глазки-то красивые. Зелёные. Почти как у меня, только чуть темнее. – Понимаете, кома – это очень серьезно. И одному Богу известно, выйдет ли Ярослава из этого состояния. Врачи делают всё возможное, но результат всё равно зависит только от пациентки.

      – Ага, – кивнул Эдуард. – А когда очнётся, у неё могут быть проблемы с памятью? В каком-то фильме видел подобное, только вот не припомню, в каком.

      В фильме он видел! Конечно же, у нас же в реальности всё же происходит, как в фильмах. Идиот! Выдыхаю и встаю рядом со своим телом. Злость и бессилие бушуют во мне. Так бы разоблачить кретина, да только я не в том состоянии, чтобы бороться с этим здесь и сейчас.

      – Ну, в жизни это иначе, – ухмыльнулась девушка. – Неважно, что Ярослава будет помнить или не помнить. В любом случае первое время ей будет требоваться помощь как от врачей, так и от близких. Это очень тяжёлое состояние. И, конечно же, восстановление тоже предстоит не из лёгких.

      – Простите за моё любопытство, – улыбнулся Эдуард. – Просто действительно беспокоюсь, да и перед аварией поссорились немного. – он замялся, – за что мне безумно стыдно.

      – Я вас понимаю, – добродушно заявила медсестра. – Всё будет хорошо. И вы обязательно объяснитесь и помиритесь.

      – Хотелось бы верить, – тихо, почти себе под нос, буркнул мужчина.

      – Мне нужно идти к другим пациентам. Если что-то случится или понадобится, обращайтесь, – пролепетала девушка и выпорхнула из палаты.

      Эдуард опустил руки перед больничной койкой и молчал. А я стояла и злилась. Но где-то внутри его слова о ссоре слегка тронули. Может и правда осознал ошибку или что-то в этом роде. Может и я поспешила со своими выводами и с причислением его в общее число всех бывших. Да и выглядел он печально, когда говорил с медсестрой.

      Но тут же в голове какой-то щелчок прозвучал. Да что это я себе позволяю думать!? Разве можно оправдать того, кто так бессовестно потоптался на душе. Причем прошёлся грязными башмаками с названием «измена». В жизни разные случаи бывают, не отрицаю. Но иметь дело с изменниками нельзя. Они никогда не меняются. Тот, кто предал однажды, обязательно предаст и дважды. Да и вообще бесконечное количество раз. По крайней мере, жалости он не достоин.

      И уже начинаю злится на саму себя. Да что же это такое-то?! Здравый же я человек, а внутри