Молот. Начало пути. Рафаэль Дамиров

свое мясо!

      Похоже, что местный сутенер очень навязчив и просто так не отстанет, пора его осадить:

      – Я плачу только за свежее мясо, залежалое оставь себе.

      – Ах ты, пес иноземный, да ты знаешь, кто я?

      Как он понял, что я чужеземец, подумал я, у меня что, на лице написано? Я улыбнулся:

      – Ты – гроза трактирных столов!

      – Что?!

      – Ты разбиваешь столы головой.

      Не вставая с лавки, я дернул сутенера за бороду, впечатав его лоб в твердь столешни. Бородач бесчувственным кулем сполз на пол. Шлюха завизжала, а остальные три головореза тут же набросились на меня, выхватив ножи. Я крутанул молот перед мордами нападавших и быстро охладил их пыл.

      – Бросьте ножи, и вы уйдете отсюда живыми, – мой голос прозвучал холодно и без эмоций.

      Те замешкались, а затем, переглянувшись, кинулись на меня разом. Широким боковым замахом я раздробил колени сразу двоим. Они покатились по полу, стеная и вопя проклятия. Третий вовремя увернулся и успел выскочить из трактира.

      Ну вот, только приехал в новый город, а уже нажил проблемы с местным законом. Как говорится: «Хотели как лучше, а вспотели как всегда».

      Я подошел к хлопающему глазами трактирщику, спрятавшемуся за стойку в обнимку с топором:

      – Не бойся, я человек мирный, но творческий… хочу творю, хочу вытворяю. Если скажешь, как мне найти городскую гадалку, я тебя не трону.

      – В конце улицы, господин… – голос трактирщика заискивающе дрожал, – вы найдете каменный дом без окон, наполовину вросший в землю…

      – Спасибо, а это тебе за беспорядок. Шлюху в трактир больше не пускай, как-нибудь зайду, проверю, – я швырнул на стойку один золотой и вышел на улицу.

* * *

      Широкая улица, мощенная камнем, сузилась, извиваясь словно ручей. Каменные дома сменились на глиняные мазанки, а вместо дородных горожан в парчовой одежде зашныряли грязные оборванцы, высматривающие под покровом вечера кошельки прохожих.

      Внезапно мостовая оборвалась, и я оказался на окраине города. Каменный дом с поросшими мхом стенами и почерневшей крышей напоминал склеп. Вот и жилье гадалки. Я постучал в кованую дверь. Скрип проржавелых петель ворчливо ответил мне. В проеме появилась костлявая старуха в грязно-сером балахоне и кучей диковинных подвесок на шее и руках. На ее плече вертела головой старая взъерошенная ворона, с любопытством уставившись на меня единственным глазом.

      – Чего надо? – прошамкала бабка.

      – Ты городская гадалка? Будущее хочу знать…

      – Два золотых, – отрезала старуха, пропуская меня внутрь.

      – Дорого берешь, ну да ладно…

      Я шагнул в дом, очутившись в полумраке небольшого зала с чадившими свечами. Запах жженого масла, воска и чего-то терпкого пропитали воздух. В центре комнаты на круглом столе из красного дерева раскинуты какие-то костяные и пергаментные карточки с неизвестными символами и рисунками. По периметру зала растянулись каменные лавки, перемежаясь с деревянными полками, забитыми склянками и глиняными сосудами. На стенах веники из сушеной