Mediaгрех. Виктор Елисеев

лицами и безразличным взглядом. В административных кабинетах отсутствовали компьютеры и прочая оргтехника. Далее мы прошли в служебное помещение, где хранятся инструменты для вскрытия покойников. Еще в коридоре я почувствовала ужасный трупный запах, от которого защипало в носу и закружилась голова. Набрав побольше воздуха в легкие, я открыла дверь и вошла внутрь. Первое, что увидела: прихожая, с пола до потолка отделанная кафелем. По краям – несколько металлических кушеток. В самом большом помещении на таких же «лежанках» находились четыре желто-синих трупа. Я подошла ближе к одному из них, чтобы рассмотреть лицо. Когда-то этот человек играл в футбол, влюблялся, стремился быть счастливым, а теперь беззащитно лежит на алюминиевом столе, в виде куска гниющего мяса, и ждет своей очереди захоронения.

      В помещение зашли люди в белых халатах. Несмотря на ужасающую обстановку, они были в хорошем настроении и даже успели обменяться парой шуток в мой адрес. Раньше мне казалось, что все работники подобных заведений мрачные пессимисты и депрессивные извращенцы. А эти ничего, даже симпатичные ребята.

      Я решила пройти в самую дальнюю комнату (лучше бы я туда не заходила), оказавшуюся местом, где хранятся все трупы, попросту говоря, морозильник. От увиденного меня покоробило. Картина была далека от той, что мы привыкли наблюдать в голливудских блокбастерах: сверкающая чистота, выездные алюминиевые шкафы. На площади примерно в двадцать квадратных метров было навалено не менее пары десятков мертвецов. Я коротко вскрикнула от испуга и бегом вернулась в «чистый» отсек прозекторской. Сами понимаете, нервы не железные.

      Однако новая картинка была похлеще предыдущей. Санитары положили труп на металлический стол с вмонтированным умывальником, напоминающий перевернутую ванну. Один из патологоанатомов вставил мертвецу под спину деревянный брусок для того, чтобы грудь выдалась вперед, и провел скальпелем от шеи до низа живота. С каждой минутой мне становилось все больше не по себе. Тем временем врачи продолжали делать свое дело. Сначала отделили кожу от ребер, после разрезали часть живота и достали печень (как выяснилось, она была не очень здоровой, наверное, при жизни человек любил выпить). Орган тут же оказался на специальных весах, расположенных рядом со столом.

      Последнее, что помню, – как подкашиваются ноги. Дальше – ничего. Пришла в сознание уже на улице. Слава богу, нашатырь в этих местах всегда наготове. «Экскурсовод» долго еще хлопотал вокруг меня, предлагая то воды, то подвезти до дому. Какое-то время я так и сидела на скамейке, рассматривая осенние облака и красоту местного леса. Возможно, впервые я благодарила Всевышнего за то, что жива, здорова и готова к новым открытиям своей жизни. Разумеется, на интервью с паталогоанатомом в тот день меня уже не хватило.

Тин Тоник

      Сколько себя помню – всю жизнь ездил в электричках. Угораздило меня родиться в ближнем пригороде, что называется, не пришей кобыле хвост. С одной стороны,