Иностранка. Лена Фликей

от входа большие черные ящики, похоже со сценическими костюмами. На полу ковер с коротким ворсом мышиного цвета. На стенах какие-то списки. Рами подошла поближе. Большая часть написанного была ей непонятна, но на одном из листков она прочла названия песен. Трек-лист концерта. У стены напротив окна пара низких столиков, на которых расставлена питьевая вода в пластиковых бутылках, нехитрые закуски вроде крекеров, ваза с фруктами, пиво в жестяных банках и пара бутылок крепкого алкоголя. Рядом со столиком на полу большая чугунная гиря. Рами несколько минут смотрела на неё непонимающим взглядом, а потом отошла к окну и выглянула на улицу.

      Гримерка располагалась на верхнем этаже, и с этой точки Рами было хорошо видно все увеличивающуюся толпу перед входом. Если бы она пришла чуть позже, то, наверное, так бы и стояла в этом кошмарной очереди. Дождь прекратился, и небо очистилось от облаков, а на востоке розовой полосой горел закат. Она несколько мгновений смотрела на небо, стараясь не думать о той надписи на двери, но это не давало покоя. Она и представить себе не могла, что будет делать, если столкнется с вокалистом один на один. Рами не боялась Йорана в том смысле, в котором боялась незнакомых мужчин, но все же… В их последнюю и единственную встречу она даже не смогла на него взглянуть, а уж о том, чтобы заговорить, речи вообще не шло. Все её знания о Йоране были подчерпнуты из интервью, которые она видела в интернете или с фанатских сайтов. А информация на последних была противоречивая. Некоторые писали, что Йоран – милейший человек, с которым можно прекрасно поговорить о жизни, а некоторые, что он замкнутый бука и к нему лучше вообще не соваться, если не хочешь услышать крепкое ругательство в свой адрес. Рами не знала, как среагирует, если он внезапно войдет в эту дверь и спросит её, что она тут вообще делает.

      И тут, словно в ответ на её мысли, дверь распахнулась резким рывком, и в гримерку буквально ввалился мужчина, одетый во все черное. Рами резко развернулась и вжалась ягодицами в подоконник. Увидев незнакомку, он замер на пороге и уставился на неё недоверчивым взглядом из-под низко нависающих бровей. Рамиля узнала его сразу. Уолтера Краузе сложно было не узнать: высокий лоб, крупный, выдающийся вперед подбородок, знаменитая высокая прическа и чуть насмешливый изгиб тонких губ.

      – Ты кто-то из персонала? – спросил он, взглянув на её бейдж. – Мне знакомо твое лицо.

      Он прошёл вглубь комнаты и плюхнулся на стул лицом к Рамиле, продолжая внимательно разглядывать её, ничуть не смущаясь того, что такой пристальный взгляд может показаться ей бестактным.

      – И да, и нет, – произнесла Рами, стараясь вернуть себе самообладание.

      – В каком смысле? – он чуть наклонил голову и прищурился.

      – Я не работаю за сценой, – объяснила Рамиля, – а готовлю вам еду. Нас знакомили в начале тура.

      – Точно, вспомнил, – он кивнул. – Значит, это ты печешь эти божественные пирожки, которые подают к обеду?

      – Ну да. – Она неуверенно улыбнулась.

      – А тут что забыла? – спросил