Сказки юродивой ведуньи. Евдокия Волкова

Яговну звать на вечерние посиделки да гадания. А та любила подшутить над девицами: сначала отказывалась приходить, а потом, как стемнеет на улице, подходила к бане, где обычно девицы гадания устраивали, да начинала скрипеть своей клюкой у оконца, приговаривать страшным голосом:

      – Я на костяной ноге, на березовой клюке,

      Прямой ногой в Яви, а кривой – в нави,

      Во ступе летаю, пестом погоняю.

      Помелом метель ворошу,

      Морок да ворожбу навожу.

      Скрипи, нога!

      Греми, куриная!

      И река-то спит,

      Подо льдом блестит,

      И земля-то спит,

      И по селам спят,

      По деревням спят,

      Только девки не спят,

      На женихов гадают,

      А к ним навьи приходят,

      В людской мир лезут!

      Как слышали её девицы, тут же визг с испуга поднимали, а потом хохотали, веселились. Звали к себе Яговну, просили, чтобы она им на суженого погадала. А той и в радость подружкам судьбу подсказать: и косточки раскидывала, и воск в воду отливала, и тень на стене прочитывала. Вот только когда подружки просили зеркало в зеркало навести, или просто в зеркало суженого позвать, Яговна всегда наотрез отказывалась. Знала молодая колдунья, что нельзя так делать, а на святки – и подавно. Очень уж близко в эти дни навье племя к людям оказывается, а зеркала им дверями служат. А коли зеркало меж свечами ставить и вглядываться в него, али чего хуже – зеркало в зеркало поставить, значит, самолично всякую погань в наш мир напускать. А в отражении можно увидеть такое, опосля чего и умом тронуться недолго.

            Научила Яговну этой мудрости бабка Авдотья, потому сама ведунья так никогда не делала и подружкам строго-настрого запрещала. А коли любопытствовали девицы, или же невдомёк им было, откуль такой запрет взялся, рассказывала им Яговна то, что сказывала когда-то ей самой Авдотья.

      Сама Авдотья когда ещё девицей была, любили они с подружками на святки на суженого гадать. И как-то раз, в одну из святочных ночей, решила Авдотья в одиночку грядущее своё посмотреть. Дождалась она, пока матушка её к куме уйдёт, а бабушка спать ляжет, поставила на стол перед собой две свечи, а между ними – зеркало. Распустила Авдотья свои косы, посмотрела в черноту позади себя и шепнула:

      – Ряженый-суженый.

      Приходи ко мне ужинать…

      Раз шепнула, второй – ничего. А на третий увидела она, как отражение её в зеркале пропало, а в темноте раздались шаги. Увидела Авдотья, как появились в зеркале ноги, обутые в красные сапоги, и подол мужского кафтана. Забылась она, стала вглядываться, надеясь лицо жениха в зеркале увидеть, но вдруг почувствовала, что за руку схватил кто-то. Дёрнулась Авдотья, смотрит – а по столу, меж свечами рука человеческая шарит. Обычная такая, без когтей, тёплая, с розовой и мягкой кожей. Пошарила по столу – и ускользнула в темноту. Ну, думает девка, наверное, то бабушка проснулась и на столе что-то искала. Посветила Авдотья свечкой – а бабушка её на полатях спит, да и не просыпалась она.

      Тут