Белый колет и фригийский колпак. Сергей Юрьевич Соловьев

живот, с обломком казачьей пики в брюхе, и двух убитых русских. Коней не было видно, скорее всего они ускакали, испугавшись выстрелов. Драгуны объехали убитых и раненых, и тут услышали грохот копыт справа, командир стал быстро заворачивать строй, так что правофланговые придерживали коней, а левофланговые пришпоривали, и они не успели послать коней в карьер, так что скорость была меньше, чем у русских. И не просто русских.

      На ординарных драгун налетел эскадрон царской гвардии, кавалергардского полка. Пьер узнал этих гвардейцев по воротникам колетов, густого красного цвета. Да их кони были на голову выше коней французских всадников! Началась рубка. Пьер, изогнувшись, пропустил над головой палаш, и пролетел дальше, к второму ряду русских, и его конь налетел на коня противника, и ударился о его грудь, да так, что присел на задние ноги, хорошо, не упал. Юный Дармье вцепился в гриву коня, и успел поднять саблю, отбив лезвие палаша. Русский проскакал дальше, Пьеру уже достался другой, из третьего ряда эскадрона.

      Удар, отбив, уклон, его конь вертится быстро, помогая всаднику. Но фехтование всадников скоротечно, и русский отбив его саблю, уже замахнулся палашом, но в последний момент лишь ударил эфесом по каске француза, и Пьер упал с коня. Француз силился подняться, но в голове шумело невероятно, и он не в силах подняться, медленно поплёлся к кустам. Рядом лежали несколько убитых, драгун поднял два карабина, закинув их на плечо. Но уже не было видно рядом ни своих, ни русских.

      ***

      Тот, мартовский день, 1814 года, ему парижскому полицейскому, было непросто вспоминать. Но он остался жив, и он навсегда запомнил лицо того русского, пощадившего его в тот день. Он был неотличимо похож на этого фермера. Во Франции осталось немало русских солдат, и кто знает, может, это он?

      Дармье не привык сомневаться или трусить, и весь подобравшись, решительно подошёл к этой паре.

      – Мсье, позвольте к вам обратится. Лучше начистоту, я не причиню вам зла, – говорил француз, смотря снизу вверх, – вы из оставшихся здесь русских?

      – Точно так, мсье, – ответил незнакомец с явным акцентом, – теперь я французский подданный.

      – Еще вопрос, вы были в битве при Фер- Шампенуаз? – уже не так твердо спросил Дармье.

      – Да, я служил в кавалергардском полку. Моё имя Федот Андреев, унтер-офицер.

      – Пьер Дармье, к вашим услугам, мсье. Вы сохранили мою жизнь, хотя могли легко убить меня. И отчего же вы так поступили?

      – Не хотел. И так немало людей убил, зачем лишнюю кровь лить?

      Его жена, побледневшая, крепко вцепилась в мужнину руку , словно пытаясь защитить этого великана.

      – Он никому не причинил тут зла, мсье полицейский. Вы не можете его ни в чём обвинить, – говорила молодая женщина, смотря в глаза полицейскому.

      – Мадам, – и Пьер снял шляпу, – я скорее обязан жизнью вашему мужу. Позволю представится- Пьер Дармье, – и он легко, поклонился, чуть качнув головой, всё держа головной убор в руке.

      – Сабин Андрэ, – представилась