Грядущий Апокалипсис. Пробуждение Царевен. Сергей Юрьевич Соловьев

объяснил, что это плод нелегкой работы садовников, как и ровные стены из кустов.

      Грот она обошла со всех сторон, любуясь скульптурами, стоящими в нишах здания. Перламутровые раковины впечатлили девушку, но она изрекла чуть ревниво:

      – Вот увидишь мой Золотой зал в Горных покоях…

      Павильон Эрмитаж она сочла прелестным, просто игрушкой среди аллей. Большой дворец она обошла, не сказав ни слова, но осмотрела каждый шедевр коллекции, впечатлилась Гирландайо младшим. Итальянский домик они прошли быстро, и больше смотрели на расписные потолки здания. Голландский домик ей понравился своей непосредственностью и живостью, синей плиткой, и отделкой деревом.

      Домой она ехала спокойно, на дороге не лихачила, аккуратно припарковалась, не зажимая соседей.

      Илья, подойдя к дому, внимательно смотрел на балкон своей квартиры. Они с матерью договорились, если вдруг придут чужие, незваные люди, да и не те, кого они хотят видеть, Екатерина Александровна поставит на окно два кактуса. Вроде бы смешно, но наглядно. Но тут раздался звонок на телефон Сурова от Вельтищева, его начальника по работе:

      – Всё хорошо. Не беги, я пришёл со старым другом.

      – Я понял, дед, – ответил Суров.

      Он присел на лавку, и усадил рядом Ильду, посмотрел на фонарь, а пальцы сами сжимались в кулаки от злости.

      – Вельтищев, твой приёмный дед, задумал что- то. И кто-то нас дома ждёт. Бежим прочь, или идём?

      – Я никогда ни от кого не бегала. Если что, я разорву злодеев на части, шкуры себе на плащ пущу, а их головы себе на грудь повешу, – без выражения сказала Царевна, – Если будет надо, я Явлю Себя.

      – Ладно, не горячись только, – Илья сразу остыл, представляя квартиру залитую кровью, – обожди пока.

      Слишком он живо представлял, каково будет это Явление, и Что все увидят.

      – Пойдём, послушаем. – предложил-приказал он Царевне.

      – Идём, нечего медлить. Если что, сразу уйдём к Дигне на Урал. Она давно меня ждёт.

      Суров криво усмехнулся, и пошёл к своей квартире, девушка шла за ним.

      Они поднялись на лифте, Илья всё смотрел по сторонам, ожидая подвоха, открыл дверь, и зашёл первый.

      – Илюша, Ильда, проходите, к вам гости. Вадим Григорьевич с Виталием Борисовичем, – громко сказала мать, держа поднос с чашками.

      Они сняли обувь, и зашли в зал. За столом, с бутылкой коньяка, сидели два старика, но весьма бодрых и одетых не без щегольства. Вадим Григорьевич в замшевом пиджаке, рубахе поло, вельветовых брюках, незнакомец в вельветовом пиджаке, клетчатой рубахе, коричневых штанах. Илья вошёл, поглядел на упорно подмигивающего ему Вельтищева. и сказал:

      – Мам, здесь разговор о работе, мы закроемся.

      – Хорошо, – ответила мать, махнув рукой Вельтищеву, – у вас дергается, -добавила она.

      Суров запер дверь, и сел напротив Вельтищева. Дед улыбнулся, достал паспорт, свидетельство о рождении и положил перед Ильдой. Также положил перед ними и билеты.

      – Всё сделано, Ильда. Всё, как обещал. А Виталий, старый