Грядущий Апокалипсис. Пробуждение Царевен. Сергей Юрьевич Соловьев

вдвоём закрыли хрустальный гроб крышкой, а Ильда не отрываясь всё смотрела на это, сводила, сгибала пальцы, и наконец, обняла себя за плечи.

      – Пойдём, внучка… А сколько ж тебе лет, Царевна? – поинтересовался дед.

      – Как избрана была, так шестнадцать мне и осталось.

      Илья только кивал головой, смотрел на ожившую девушку, вставшую из гроба под его поцелуем. Прохладные губы, как ему вспоминалось, были сначала каменные, а потом такие пухлые и мягкие… Суров вздохнул и обернулся. Ну да, и по росту…

      – Дед, – говорила уже проще Царевна, – у тебя колени болят?

      – Ну, бывает, перед дождём… Болят, сил нет…Присесть не могу.

      – Присядь. Быстро всё сделаю.

      Вельтищев, охнув для порядка, присел на банкетку рядом с душем, и смотрел не отрываясь на Царевну. Она откинула капюшон куртки с головы, глаза девушки потемнели, а её ладони застыли в трех сантиметрах от колен старика.

      – Всё, кажется.

      Вадим Григорьевич удивленно потрогал свои ноги, присел, потряс седой головой.

      – Никогда б не поверил… Ты, внучка пройди через душ и нас подожди.

      Около лифта дед старательно проверил одежду Ильды, завязал ей шнурки на кроссовках, и тяжело выдохнул.

      – Пропуск дай, Илья.

      – Бери, – и юноша отдал карточку, – где мне вас ждать?

      – Подожди, пока другие пойдут, там и проскочишь через охрану, – поучал неопытного сотрудника наставник, – как глаза замылятся.

      Так и вышло. Охранник, только кивнул Вельтищеву и Ильде, приняв её за студента, помошника уважаемого старшего научного сотрудника.

      Тут на проходной народ повалил с работы, и охрана не успевала проверять все пропуска, вот тут и возник перед турникетом Суров, понятно без пропуска.

      – Илья? – посмотрел на него, не понимая охранник.

      – Проездной забыл в рабочем столе. С толпой пролез обратно.

      – Ну ладно, проходи, – и турникет открылся перед студентом.

      Илья пробежал по степеням вниз, осмотрелся на Хорошевке, и заметил деда с внучкой, весьма мило беседующих.

      – Вот, внучка мороженое не хочет есть, – жаловался Вадим Григорьевич, – придётся тебе доедать.

      – Да не могу я, – и Ильда пожала плечами, – ем только мёд.

      – Сейчас схожу, – быстро сказал юноша,

      Он прошёл в супермаркет, прошелся по полкам и прикупил два кило. На кассе продавщица смотрела на него круглыми глазами.

      – Вот такой я сладкоежка. И ещё ложку пробейте, – говорил Суров, – оплачу картой.

      Мёд в пакет, и он опять оказался на скамье. Ильда всё была необыкновенно бледна, с синими губами, но глаза посветлели до светло-голубых.

      – Вот, поешь, – и он отдал Царевне банку мёда.

      Девушка повеселела, схватила банку, и в её пальцах стекло разом лопнуло… Время словно замерло. Илья потянулся в свою сумку за влажными салфетками, дед еле успел отодвинутся, что бы не быть облитым сладостью, Ильда же ловко выгнулась, и на штаны и куртку не попало ни капли. На ладонях девушки были отчетливо видны глубокие порезы от стекла, и