Мертвая царевна и Семеро Грезящих. Сергей Юрьевич Соловьев

глаза, и она передвигалась маленькими шажками, ощупывая стену. Услышав, что Зима встала, она обернулась на голос, выставив руки с растопыренными пальцами перед собой.

      – Что же ты девочка наделала, мне помогла, а себя не сберегла, – сказала Зима и заплакала, подхватив Снегу за руку, усаживая на ее постель.

      – Не бойся, Зима, – шепотом сказала девушка, – это пройдет скоро, – ты молчи только, не говори никому.

      – Где же ты такое постигла? – продолжала женщина со слезами в голосе.

      – Сердце не болит ведь? – шепотом сказала Снега, – а остальное тебе и знать незачем,

      – Тебе на Алатырь надо, к Пряхам. Они всему научат, и как тебе беды избежать.

      – Чего я там не видела, в горе этой сидеть? Запрут, да не выпустят. Я у Оры учиться хочу. Травы, отвары, цветы, ягоды, птицы поют… Я их и не видела никогда…

      На следующее утро, когда все проснулись, Зима с тревогой взглянула на Снегу, все у нее было, как раньше, милое веснушчатое лицо, голубые глаза, она кивнула женщине, убирая простыню со своей лавки.

      –Доброе утро, бабушка, – подбежала к ней Алена, – что ты так на Снегу смотришь?

      – Пошла я баню топить, – сказала Зима, повернувшись к внучке, – сначала мы, а ты Ван, за нами помоешься. Воды принеси из колодца, ведер пять приготовь, да дров поленьев двадцать, про запас.

      Бабушка приготовила баню, натоплено было жарко, когда разделись- все и обомлели- тело Снеги было покрыто татуировками, как у ведьмы, прошедшей самое страшное посвящение- змеи покрывали ее руки, и ноги, и спина была украшена тоже.

      – Что это у тебя, внучка, – спросила Зима, – вся изукрашена, и рисунки сплошь ведовские.

      – Не помню я, бабушка, только льды и камни помню.

      – Ты, Алена, не говори об этом даже брату, – приказала ей бабка.

      – Ну давайте, мыться. Ложись, Снега, сейчас я тебя веничком попарю.

      Женщина долго мыла одну внучку, а потом и другую, помылась сама, и укутав детей в тулупы, привела домой.

      – Внучок, и ты беги мыться. Жарко, и горячая вода тебя ждет.

      Отрок быстро побежал в баню, пока не остыла, а Зима достала чистые рубахи , переоделась сама и одела девиц.

      – Все хорошо, внучка, иди сюда, я тебе волосы расчешу, – и она усадила девочку, и Аленины светлые волосы стала расчесывать частым гребнем.

      Успел помыться и Ван, ним подошел к ним , посмотрел на них и так и эдак, и сказал:

      – А мои, бабушка? Тоже расчеши.

      – А тебе дитятко, и расчесывать то нечего,– улыбнулась бабка, смотря на редкие локоны внука на бритой голове. Как пройдет испытание через четыре года, будет у него копна волос на затылке, а станет вождем- так и не будет стричь волос совсем.

      Снега посмотрела ни них, рассмеялась, взяла свое серебряное зеркало, и стала расчесывать свои пепельные волосы, гребнем с вырезанными на нём двумя гусями. Закончив, обе девушки, помладше и постарше отправились к Оре, перенимать премудрости, известные не всем. Ван вздохнул, пощупал свою почти обритую голову, и одевшись, пошел к наставникам.

      Учить стали