Девушка из невозможного мира. Андрей Максимушкин

учиться обращению с настоящим боевым оружием. Первое, что вы должны заучить как «Отче наш» и «Молитву мытаря», это правила безопасного обращения с оружием.

      – Славина! – резко поворачиваюсь. От моего окрика Лена испуганно дергается и роняет карабин на стол.

      – Славина, – уже спокойным менторским тоном: – если бы в стволе был патрон, у нас на одного скаута стало бы меньше.

      – Простите, – шепчет гимназистка, потупив глазки.

      – Продолжим. – Возвращаюсь к своему столу и поднимаю «восьмидесятку» – Вы не знаете, есть ли патрон в патроннике. Поэтому смотрите, чтоб ствол всегда был направлен в небо или в землю. Для чего служит предохранитель, он же «переводчик огня» все знают?

      На первом занятии с Виктором учим отроков частичной разборке и сборке оружия. Конструкция у винтовки и карабина одинаковая. Различия только в длине ствола, прикладе и обвесе. Автоматика на принципе отдачи пороховых газов, как понимаю, не изменилась еще со знаменитой ШВД-38, с которой наши деды воевали на Великой Океанской. Вот патрон отличается. Калибр те же самые федоровские 6,5 миллиметра, но гильза короче, пороховой заряд меньше, пуля немного легче.

      У большинства скаутов все получается если не с первого, то со второго раза. У некоторых после сборки остаются лишние детали. Ничего страшного, подключаем к работе наших добровольных младших инструкторов.

      Смотрю, Сережа Семенов что-то слишком долго возится с карабином. Аккуратно подхожу к нему со спины и заглядываю через плечо. Паренек старательно запихивает что-то круглое в патронник. Легонько кашляю. Юноша поворачивается, его зрачки невольно расширяются, при этом парень пытается закрыть затвор. Кладу ладонь на коробку оружия.

      – Максим Дмитриевич, тягу немного заедает.

      – Сейчас проверим, – тихо, чтоб не привлекать к нам излишнего внимания.

      Открываю затвор. Так и есть, в патронник наполовину впихнут картонный цилиндр с фитилем. Естественно, без капсюля. Взять то его неоткуда.

      – По физике и химии тебе «кол». Пойдем-ка в коридор поговорим.

      Парень, понурив голову, обреченно плетется за мной.

      –Максим Дмитриевич, простите, пожалуйста.

      – Так. А за что тебя прощать? – на ходу отстегиваю крышку коробки, снимаю газоотводный механизм и затвор.

      – Ствол же не разорвет, – с надеждой в голосе.

      – Правильно, – качаю головой и продолжаю моральную экзекуцию. – Положим, запихнул ты петарду в ствол. Что дальше собирался делать?

      – Максим Дмитриевич,…

      – Продолжай, – ногтем подцепляю цилиндрик. Идет тяжело. Но со второй попытки его выковыриваю.

      – Я хотел выстрелить в окно. Интересно же. – На лице парня на секунду появляется шкодливое выражение.

      – Химию ты не учил. Смесь перхлората калия и магния, которой и начиняют петарды, взрывается только от искры. Ты мог сколько угодно взводить автоматику и жать на спуск, эффекта ноль.

      – Понятно. Больше так не буду.

      – Давай, садись, – указываю на кресла за столиком в холле. – Что ты собрался делать после школы с такими знаниями? Без аттестата тебя даже погонщиком