.

своей младшей сестре.

      – Ты мне завидуешь? – обиженно вздохнула Эбиль.

      – Конечно нет! Я желаю тебе счастья. Хорошо, давай пока оставим в покое твоё замужество. Где мама, она дома?

      – Да, у неё портнихи, она примеряет платья. Они уже заканчивают, должно быть. Мне тоже заказали несколько новых, к свадьбе. Дяди Форента дома нет, тебе ведь это интересно?

      – Ты угадала. А новые платья – это хорошо. Особенно к свадьбе. Я поднимусь к маме, Эби. А потом с тобой наговоримся обо всём, – и, подхватив юбки, Минд побежала по дорожке к дому.

      Ей было легко. Отчего-то казалось, что на этот раз ничего плохого быть не может.

      Мама примеряла платья – значит, Минд знала, где её искать. Для этого служила просторная комната рядом с её спальней, смежная с гардеробной. Две портнихи с помощницами, нагруженные коробами, уже вышли и направились к лестнице. А Минд вошла.

      – Мама?

      Та стояла у зеркала и поправляла только что надетое платье, стремительно обернулась:

      – Ты? Доченька… – она сама подошла к Минд, которая теперь не спешила к ней, и обняла её.

      – Ты здорова? Хорошо… У нас тут кутерьма, как видишь. Заказали платья. А я справлялась о тебе… Хорошо, что ты здорова, – мама была смущена и говорила невпопад. – Форента нет дома, но я поговорю с ним. Ты будешь жить здесь, у нас, конечно. Надо ведь помириться рано или поздно.

      – Ты больше не сердишься на меня? – сердце Минд забилось чаще.

      – Надеюсь, ты сделала нужные выводы и впредь будешь послушной дочерью. Тебе пора найти свое место в семье. Эби выйдет замуж, у неё появятся дети… – мама не договорила, потому что в дверь постучали, и заглянула Нанья, старшая горничная.

      – Миледи? К вам просится та девушка, которая с бастардом… – Нанья, служившая маме ещё в замке, по-прежнему называла её «миледи».

      Минд она, похоже, не узнала.

      – Ах да, – эсса Брани строго выпрямилась, – Минд, милая, а ведь тебя это касается в первую очередь. Хотя мы, конечно, решили помочь и устроить бедняжку работать в замок, она осталась без средств. Пойдем в гостиную, я всё объясню.

      Пока ничего не понимая, но уже с дурным предчувствием Минд пошла за матерью.

      В гостиной, у входа, не решаясь ступить на большой ковёр посреди комнаты, стояла Мена Калли – да-да, Минд запомнила, как зовут маму маленького Рика Асвена.

      Недаром она почувствовала укол в душе – там, в поезде…

      – Миледи, – поклонилась Мена Калли матери, и изумлённо уставилась на Минд. – Вы здесь… миледи…

      – Эдмина, эта девушка была в незаконной связи с твоим покойным супругом, правда, до того, как вы с ним поженились. Однако она мать его признанного ребёнка, – эсса Брани произнесла это строго и даже жестко. – Понятно, что она обратилась к нам, то есть хотела бы обратиться к тебе, как к его вдове. Ты правопреемница супруга, со всем вытекающим…

      Она не стала представлять свою дочь Мене Калли – той должно быть достаточно того, что её просто приняли.

      Минд видела и слышала это всё, как сквозь слой воды.