Деревенский дневник. Энциклопедия деревенской жизни. Ольга Усачёва

не плачу. Все слезы выплакала еще когда она умирала от рака. А на похоронах глаза мои были сухими. Пусть соседки шептались, что я бессердечная дочь. Моя мама знала, что это не черствость. Я просто была, наконец, за неё спокойна. Ведь ей уже не было больно. Что бы там ни было после смерти, не может эта боль продолжаться и там. И, если верить, что есть рай и ад, то мама точно попала в рай. Сколько ей пришлось при жизни вынести, но она не озлобилась, не сказала никому плохого слова. До последнего дня улыбалась, благодарила врачей за помощь, старалась не быть мне обузой. Она так мечтала, чтобы я снова рисовала, а я отнекивалась, ссылалась на занятость и усталость. Прости меня, мамочка! Может я смогу еще тебя порадовать, ты увидишь, как мои картины будут выставляться на лучшем вернисаже в городе.

      Возвращение в родные края

      Я помню, как раньше приезжала из института в родную деревню на летние каникулы. Два дня в поезде казались мне пыткой. Ну, когда же!? Когда этот поезд доедет до нашего районного центра? А там еще нужно на автобусе добраться до Малого Острова. А вот последние полтора часа на старом скрипящем автобусе казались мне лучшими в моей жизни. Это было возвращение домой!

      Вот наша речка Серпушка. Мост в аварийном состоянии, и водитель просит пассажиров выйти из автобуса и пройти по нему пешком. А сам, на свой страх и риск, уже проезжает тихонько после всех. Вот в березняке все больше попадается сосен, а это значит, что скоро можно будет увидеть вдалеке нашу деревню. Вот холм, с которого видно каждый домик как на ладони. Вот в последний километр автобус въезжает в узкий перешеек между двумя рукавами реки, и мы на Малом Острове!

      Я выбегала из автобуса, а мама с дедом уже ждали меня на остановке! И ведь не было тогда сотовых телефонов, я не могла даже предупредить их, когда приеду, а они каждый вечер выходили к остановке, чтобы встретить меня. Я прижималась к мягкой груди мамы, и плакала от счастья, как будто не виделась с ней сто лет. А дед улыбался и крутил свои седые усы. Его я тоже обнимала, вдыхала запах махорки, деревянной стружки и рыбы, и это были лучшие ароматы для меня.

      Я знала, что сейчас меня никто не будет встречать в родной деревне, но все равно каждое знакомое место, увиденное из окна поезда, вызывало бурю эмоций. По коже бежали мурашки, и дыхание перехватывало от радостного возбуждения.

      Деревня Малый Остров называлась так не зря. Она стояла в петле речки Серпушки, огибающей деревню с трех сторон, а с четвертой стороны стоял густой сосновый лес. На большую дорогу можно было попасть только по старенькому мосту, да еще и проехав пару километров по березняку. Мост так и не отремонтировали за столько лет. Видно, что его немного латают местные жители, ведь это единственный путь на большую землю.

      Создавалось впечатление, что Малый Остров затерялся в пространстве и времени. Дома были неопределенного возраста. Такие строили и в старину при царе, и во время