Психотехнологии. (Базисное руководство). Александр Лазаревич Катков

предложенное в самом начале семидесятых годов XX века биологом и экологом Ван Ренсселером Поттером.

      В своих программных статьях, опубликованных соответственно в 1970, 1971 годах, Поттер говорил о биоэтике как о «глобальной этике», или науке о выживании человека и всех других видов животных. Здесь Поттер обосновывает концепцию о том, что биоэтика не только объясняет природные феномены, но и дает возможность держать под контролем «опасные знания». Таким образом, биоэтика должна стать новой мудростью, которая дает человечеству ясное представление о том, как именно можно использовать эти «опасные знания» для достижения социального блага и улучшения качества жизни современного человека. Он считал, что «существуют две культуры, которые, очевидно, не способны к диалогу – наука и гуманитарное знание, а биоэтика является мостом между ними». Однако вот эта последняя конструктивная и глубокая идея, высказанная Портером, так и не получила должного внимания и развития. А примерно с середины 70-х годов прошлого столетия термин «биоэтика» стал гораздо чаще употребляться в узком, прагматическом смысле – обозначения круга этических проблем, возникающих при взаимодействии врача и пациента, а также специалиста-исследователя и любых других субъектов биологических и медицинских исследований.

      Полагаем, что не в последнюю очередь данное обстоятельство было вызвано тем, что именно в этот период – конец 50-х и 60-е годы прошлого века – по многим, в том числе европейским странам прокатились волны не утихающих скандалов, связанных с бесконтрольным производством лекарственных веществ и самыми тяжелыми последствиями вследствие их применения. В частности, у беременных женщин, принимавших определенные медицинские препараты, рождались дети с тяжелыми физическими уродствами. Организованные сообщества и в том числе организации, защищающие права потребителей, настоятельно требовали установления жесткого и действенного контроля во всех сферах, касающихся медицинских технологий, и в первую очередь – в области разработки, производства и использования лекарственных препаратов.

      В связи со всем сказанным, в сфере медицинской науки и практики термин «биоэтика» в существенной степени оказался вытесненным другими, более однозначными и семантически строгими терминами: «надлежащая исследовательская практика», «доказательная медицина», «надлежащая клиническая практика» (Хельсинская декларация Всемирной Медицинской Ассоциации. Этические принципы проведения медицинских исследований с участием людей в качестве субъектов, 2006; И. И. Ступаков, И. В. Самородская, 2006; Т. Гринхальх, 2008; А. Я Иванюшкин, 2010; П. В. Талантов, 2020).

      В то же время еще один важнейший аспект «биоэтики», касающийся собственно коммуникативного и поведенческого аспекта данного емкого понятия, с одной стороны, «перекочевал» в область уложений медицинской деонтологии, а с другой, более