Перед прочтением сядьте!.. Остроумные и непосредственные рассказы из нешуточной, но прекрасной жизни. Алексей Болдырев

проблем, – пообещала девушка. – Завтра я заеду за вами и двинем в аэроклуб. Профессор, я дам вам парашют последней системы, скоростной и манёвренный.

      Прозвучало, как: «Я дам вам парабеллум».

      – Благодарю, – отвечал профессор, неумолимо бледнеющий, что ленточный червь. – Лучше в другой раз. Я нынче нездоров. Весь день знобит и температура. Варенька, поставишь на ночь горчичники? – ослабевшим елейным голоском говорит жене этот тип, что мгновенье тому назад ходил колесом и выкобенивался, как молодой павиан в пору гона.

      – Тем более стоит прыгнуть, – заявляет парашютистка. – Стресс мобилизует организм. Одна женщина прыгнула и избавилась от морщин. Лысый прыгнул – полезли волосы. Правда, седые. Бесплодная прыгнула – забеременела тройней. Мой восьмидесятисемилетний дедушка прыгнул и счастливо женился перед самой кончиной. Масса положительных примеров.

      – Ого! Может и базеда пройдёт? – не шутя, спохватилась тёща.

      – Я непременно прыгну – только морщин побольше наживу, – заявила жена.

      – И я как-нибудь, – сказал племянник.

      «Клика патентованных идиотов! – горячо проклял родственников Иван Петрович. – Клуб недалеких самоубийц. Ненормальные любители высотных прыжков с наволочкой. О-о-о!..»

      – Милые мои, – ласково говорит им. – Прыжки с парашютом – это дорого. Самолёт, пилот, топливо. У меня же сейчас иные финансовые приоритеты. Я имел в виду когда-нибудь прыгнуть, а вы уже загорелись, как бензовоз.

      Тут вскочил изрядно набравшийся чаю с коньяком племянник.

      – Дядюшка, – говорит и тянется с поцелуями, – дядюшка, вы для меня много сделали, я Вас так люблю, так! Я покупаю вам прыжок. Мечты должны сбываться.

      Широкий жест. Порыв души, чёрт возьми.

      Дядюшка осторожно взялся за сердце:

      – О, мой чуткий, благородный мальчик!

      А Зина сказала:

      – Профессор, вам это ничего не будет стоить. Я ж сотрудник аэроклуба.

      Наконец за гостями закрылась дверь.

      – Не подозревала, что мечтаешь прыгнуть с парашютом… – процедила жена так, что озябло во чреве.

      Тёща была ещё прямолинейней.

      – Понты и туфта, – заявила старая земляная крыса. – Гасконада д’Артаньяна на пенсии.

      – Вы не смеете! Это мечта! – взвизгнул и притопнул на старуху ущученный профессор. И удалился в кабинет.

      Вошла жена с заваренными горчичниками. Иван Петрович покорно заголился.

      – Как тебе Николенькина пассия? – спросила она, внешне абсолютно нейтральная, как сама Швейцария, но нейтралитетом и не пахло. Она жаждала свары, как пособница фашистской Германии Румыния южных уделов СССР.

      – Пф! Невзрачная серая мышь. Весь вечер заставлял себя улыбаться, – фыркнул Иван Петрович.

      Прозвучало издевательски, будто коровий колокол в серенаде Моцарта или шутовские бубенцы в монологе Гамлета.

      В ответ жена что есть силы огрела его раскалённым горчичником. Это было предупреждение симулянту на поле бескомпромиссных