.

шевельнув концом трости какую-то оплавившуюся штуку, – что тут стряслось, товарищ… э-э-э, участковый?

      Саша отвесил поклон и тотчас сконфузился: надо ж было честь отдать, а вот поклон в форме – все равно что книксен.

      – Волков, – зачем-то представился знаменитый дачник, не чинясь, протянул руку, совершенно не актерскую, широкую, с сильными, не особо длинными, да еще узловатыми пальцами.

      Чередников представился.

      – Ну вот и будем знакомы. Меня давненько сюда не заносило. Ай-ай, надо же, как случается в жизни… а я, видите ли, Веронике Матвеевне из Грузии аджику вез, – сдвинув шляпу на нос, Волков, как простой смертный, поскреб затылок, – а ей уж не до гурманства, поди. Столько добра пропало. Вы им уже сообщили?

      – Пока нет. А почему вы решили, что они не…

      Волков, точно испугавшись, поднял ладонь, пояснил ход мысли:

      – Если бы они… упаси Боже… пострадали, тут было бы куда больше, чем один сотрудник милиции, – смущенно улыбнувшись, развел руками. – Ну а что ж. Пообщаешься с вашим братом – поневоле нахватаешься. Страховой агент-то был уже?

      – Э-э-э-э…

      – Ирина… то есть Владимировна говорила, что страховала имущество, – снова пояснил актер.

      – Вы что ж, тесно общались? – уточнил Шурик на всякий случай.

      – А как иначе, товарищ? Знакомы мы по Котельнической, когда она там в ателье еще работала. Потом в гору пошла, теперь вот и тут, по даче, забор в забор. Общались не то что тесно – по-соседски, как положено порядочным людям. К тому же и по работе: вот этот костюм она мне сотворила. Язык не повернется сказать «пошила».

      Шурик абсолютно искренне одобрил:

      – Костюм великолепный.

      – Ирина мастер первостатейный. Так пошли посмотрим, что да как?

      И, прежде чем Саша сумел сообразить, что актер имеет в виду, тот уже бестрепетно, прямо в своих сияющих туфлях, влез в самую грязь.

      «Вот, а ты кирзу свою жалеешь», – укорил себя участковый, запоздало предупредил:

      – Товарищ Волков, там гвозди!

      – Да не страшно, я заговоренный, – легкомысленно отмахнулся тот. – Ай-яй-яй! Сколько всего погибло! Смотрите, это вот техника ее, со второго этажа, «зингеровка», распошивочная машина, а вот и книжная полка. Смотрите, товарищ участковый, а ведь на чердаке располагалась. Вот это бумага – даже в огне не горит. – Он пошевелил тростью – поднялась угольная пыль, и одновременно открылись непострадавшие, лишь пожелтелые страницы, на которых читался убористый французский текст и видны были сложные чертежи со столбиками каких-то формул.

      – Это даже я и привез, из Парижска, – пояснил Волков. – Видишь, какие расчеты, как для постройки самолета.

      «А ведь ловко он осмотр проводит, – не без удивления отметил Чередников, – ни дать ни взять следак или даже пожарный. Даже завидно».

      Вслух же сказал:

      – Павел Павлович…

      – Охота тебе язык ломать! Можно просто «ваше превосходительство», – пошутил тот, – полно. Все Пал Палычем