Благословение небожителей. Том 6. Мосян Тунсю

и о Небесах, и о смертных. Мы слишком устали… Но никто меня не послушал, и трое других духов-хранителей покинули его высочество.

      Се Лянь покачал головой: худшее, что можно было сделать, – уйти в такой момент.

      – С его высочеством остался только я. Он ничего не сказал на прощание тем троим, лишь спросил у меня: «Ты тоже уйдёшь?» Я взглянул ему в лицо и почувствовал, что, даже если он сбросит людей в Медную Печь, я пойму и приму это, и заверил, что никуда не денусь. Наследный принц ничего не добавил и впредь не упоминал о жертвоприношениях, вместо этого установил алтарь у Медной Печи. Вместе с ним я ежедневно выслушивал брань и терпел удары камней, что швыряли в нас беженцы, пока мы проводили обряды, пытаясь усмирить вулкан. Я полагал, что распри остались в прошлом, пока однажды не обнаружил… – Лицо советника исказил такой ужас, словно перед ним вновь предстала та картина из прошлого.

      Се Ляню показалось, будто его сердце сжала невидимая рука.

      – Что случилось?

      – Его высочество, вопреки обыкновению, начал прятать лицо. Я забеспокоился и спросил, что стряслось, а он ответил, что случайно обжёгся, однако не объяснил, где и как это вышло. Он не позволял взглянуть на рану, сам занимался лечением, а после стал постоянно где-то пропадать. Это казалось мне странным, но вскоре моё внимание отвлекло радостное событие: извержение внезапно прекратилось. Над Уюном вновь воцарилась тишина, Медная Печь постепенно успокоилась и погрузилась в сон. Поскольку его высочество у всех на виду усердно работал над этим, многие жители Уюна решили, что именно он усмирил вулкан. К наследному принцу вернулись последователи, люди перестали ругать его, а со временем даже начали улыбаться. С самосовершенствованием тоже дело пошло на лад. Вот только меня не покидало ощущение, будто здесь что-то нечисто, у меня накопилось множество вопросов. Трое моих друзей были совершенно разными, но одно я знал точно: махнуть на всё рукой и исчезнуть – это было на них не похоже. Даже если они злились на его высочество, могли бы связаться со мной, однако я не получал весточек. Впрочем, больше всего подозрений вызывало лицо его высочества. Он продолжал разными способами скрывать его: поначалу это были тряпки или плащ с капюшоном, а позже он надел маску и не снимал её целыми днями. Порой я даже сомневался: точно ли этот человек – наследный принц? Не пытается ли кто-то чужой выдать себя за него? Его манера речи, поступки и даже характер – всё изменилось. Иногда он вёл себя весьма любезно, а иногда принимался метать громы и молнии. Однажды, когда он остался один, то разбил все зеркала и с ног до головы перемазался в крови. А затем я начал слышать голоса…

      – Какие? – спросил Се Лянь.

      – Порой посреди ночи в комнате его высочества раздавались людские голоса, словно несколько человек тихо препираются между собой, но когда я заходил, то неизменно заставал наследного принца в одиночестве. Это повторилось несколько раз, а затем он запретил мне переступать порог. Как-то я опять услышал странные