Танцующая для дракона. Небо на двоих. Марина Эльденберт

это такая драконова жесть, когда ты ездишь по городам и интригующе всем улыбаешься, чтобы фильм ждали еще больше. А еще напускаешь на себя загадочный вид, и говоришь: «О-о-о, что там будет…»

      – М-да, – сказала Имери. – Танни Ладэ поглотили Вайшеррские холмы.

      – Пока еще не поглотили, – возразила я. – Но учти, на свадьбу я к тебе все равно приеду.

      – Даже если в этот день у тебя будет пресс-тур?

      – Не будет. Не могу же я пропустить свадьбу лучшей подруги.

      – Ну почему, можешь. Только тогда лучшей подруги у тебя не будет.

      – Ты такая милая, Им.

      – Вся в тебя.

      Мы еще немного пообщались в том же ключе, и я нажала отбой.

      В воцарившейся тишине было слышно только пыхтение Бэрри и урчание моего желудка: я опять забыла поесть.

      Кто бы мог подумать, что пустота имеет столько граней. Биение сердца, которое (если положить руку на грудь), отзывается в ладонь. Ночной неон за окнами, духота, и имя, которое до сих пор горчит на губах памятью поцелуев с кофе. Я сжимала Верт все сильнее: до тех пор, пока не раскрыла контакты. Мне хотелось бы ненавидеть Гроу с такой же яростной силой, как я ненавидела Мика, но я не могла. Понимала, что этому чувству, которое сейчас во мне, вообще нет никаких рациональных объяснений. Не уверена даже, что это любовь, потому что от любви можно закрыться.

      Закрыться же от того, что билось во мне, не представлялось возможным.

      Оно проросло в меня, сквозь меня. В самое сердце.

      Покатав контакты туда-сюда, швырнула мобильный прямо на диван. Метко, надо сказать: прямо в миллиметрах от наглой морды. Бэрри обиженно взвиркнула и взмыла вверх.

      – Это. Мой. Диван, – предупредила я.

      И пошла выбирать себе технику для работы над спецэффектами.

      – Ну не знаю, – заявил Бирек. – Как по мне, так она очень даже ничего…

      – Как по тебе, так все очень даже ничего, – фыркнула Гелла.

      – Да брось. Она тебе тоже понравилась, – стилист ткнул ее в бок. – Иначе бы тебя здесь не было.

      – Здесь – была бы. А на съемках нет.

      – Ребят, кто хочет еще веоланского? – поинтересовалась Лира, моя ассистентка.

      – Все!

      Я философски болтала трубочкой в коктейле. Безалкогольном. Почему-то при мысли о том, что надо глотнуть пузырящейся шипучки у меня поперек горла вставал ком, поэтому я предпочла оставить свой бокал нетронутым.

      – Танни, эй! Ты что, не рада возвращению? – поинтересовался гаффер.

      Мы собрались небольшой (ну ладно, средней, двадцать человек) компанией отметить возвращение Ильеррской. Идея принадлежала Биреку, который развил бурную деятельность, собрал всех, кто хотел собраться, забронировал отдельный зал в ресторане, где мы сейчас уютно расселись. Длинный стол, над которым протянулся изогнутой формы светильник с подвесками-капельками, диванчик, панно в современном стиле во всю дальнюю стену и двери, ведущие на балкон.

      – Разумеется, она рада, – за меня ответил Бирек. – Мне тут один дракончик нарычал, что именно благодаря Танни нашу