Вороны всегда следуют за волками. Алекс Райт

нестерпимая жара, поэтому Набата с нетерпением ждала, когда сможет спрятаться от палящего солнца пустошей под крышей Обители. В соборе Сантремира даже в разгар лета и засухи сохранялась прохлада.

      Шесть последних лет Набата работала одна – Роберт, ее наставник, заменивший отца, погиб от рук демона, который теперь заточен в опале, хранившимся в Обители. Нужда призывала Набату в очередной раз вернуться домой, в Обитель собора Сантремира. У нее кончались белые опалы, а чтобы продолжать охоту, нужны новые. А еще предстояло написать рапорт. Набата ненавидела бумажную работу, она отнимала мучительно много времени. Целые стопки бумаг, которые предстояло заполнить сведениями о том, кто, где, когда и сколько. Демоны, оскверненные, поддавшиеся соблазну люди. От всей этой писанины у инквизитора ныло запястье и рябило в глазах.

      Если бы не Сераф, единственный человек в этом проклятом мире, кого Набата могла назвать своим другом, возвращение в Обитель оставалось бы рядовой и безрадостной обязанностью.

      А еще спасительная прохлада каменных стен и виски со льдом. Если же виски и Сераф оказывались в одном помещении, то жизнь и вовсе не казалась Набате такой уж паршивой.

      Обитель находилась в глубине Собора – древние залы, построенные основателями ордена, встретили инквизитора привычной давящей на плечи тишиной – проходящие мимо служители храма и ордена если и разговаривали между собой, то только шепотом, их длинные одежды приятно шуршали, сопровождая шаги. Сераф говорил, что находит тишину Собора умиротворяющей, Набате же она давила на плечи и вызывала смутную необъяснимую тревогу. Уж лучше шум городов или крики хищников в пустошах.

      Набата пересекла длинный, залитый светом цветных витражей, изображавших сцены Гимна Циклов, коридор и достигла двойных дверей, высотой в потолок. Старые, как сам Собор, эти двери украшала искусная резьба, изображавшая семерых ангелов – по одному на каждую добродетель. В центре, прямо над фигурами – металлический диск с углублением в виде знака инквизиции. Набата сняла с шеи цепочку и вставила в углубление свой медальон. Послышались щелчки и постукивания. Двери начали медленно, даже торжественно, распахиваться, впуская Набату внутрь. Инквизитор испытала некоторый трепет, переступая порог Обители. Так было с ней каждый раз.

      Она оказалась в новом коридоре – куда более скромном и темном. На полу вдоль стен стояли канделябры с толстыми свечами, ибо здесь окон не было. Черный метал покрывали потеки воска, которые здесь редко убирались. С каждой стороны находилось по несколько дверей, за которыми слышались приглушенные разговоры. Набата дошла до лестницы, ведущей вниз, и та вывела ее в круглый зал со сферическим потолком, на котором была роспись, изображавшая уже знакомую семерку ангелов. Росписи давно требовалась реставрация, Набата замечала с каждым годом, что когда-то прекрасное произведение искусства превращалось в ничто, осыпаясь и трескаясь. Но никто ничего не делал.

      В центре находился внушительный круглый стол, вокруг которого