Найдена. Ольга Григорьева

сказал кто-то.

      – Какова бы ни была, тащи ее отсюда.

      Чужие руки схватили меня за плечи и приподняли… Притворяться мертвой я не умела.

      – Старик! – Я извернулась, вскочила и бросилась к выходу. Мимо промелькнуло изумленное лицо монаха и его раскрытый в крике рот.

      – Держи девку!!!

      Я кубарем слетела по ступеням и метнулась к спасительным воротам. Заперто! Мельком взгляд зацепил стоящие во дворе повозки. Одна, другая… На них запрокинутые к небу окровавленные лица, белые руки, искромсанные тела…. Женщины, дети… Отдельно – бояре… Враги князя Святополка…

      – Держи!!!

      Я заметалась между телегами. «Господи, Господи», – шевелились мои губы. Я обогнула одну из подвод, поскользнулась и упала на колени. Все. Конец.

      Взгляд впился в лицо свесившегося с подводы мертвеца.

      – Старик? – медленно узнавая знакомые черты, прошептала я.

      Он лежал, молитвенно сложив руки на груди, спокойный и тихий, будто спал. Только лицо у него было непривычно белым, а губы потрескавшимися и тонкими. И еще – борода. Я помнила: она была седой, а теперь стала темно-красной, словно…

      – Старик!!! – тычась в эту красную бороду, завыла я. На миг забылись преследователи, их вожак и предатель игумен. Старик умер. Его убили… Убили по приказу Святополка…

      – Пустите девку! Кто сказал эти слова?

      Я растерянно оглянулась. Горясер.

      – Ты танцевала и пела нам в Ладоге? – вглядываясь в мое лицо, спросил он.

      По моим щекам потекли слезы.

      – Где твой отец? – продолжал Горясер.

      Отец? Это он про Старика? Он спрашивает, где Старик?!

      Что-то сжалось в моей груди, потом отпустило, и изо рта вырвался клокочущий звук. Затем второй, третий… Мне было уже не удержать их.

      Горясер покосился на подводу, разглядел на ней Старика и вздохнул. Вряд ли ему было грустно.

      – Что ты возишься с этой девкой? – недовольно спросил подоспевший Анастас.

      – Крыса… – презрительно выдавила я. Игумен и впрямь походил на крысу. Тощую церковную крысу… Маленькие черные глазки, острый нос… Я стала задыхаться.

      – Она все видела, – кривя губы, заявил монах. – Убей ее.

      Горясер кивнул:

      – Убью. Но прежде наслажусь ее телом. Ты ведь знаешь, наемники не похожи на вас, святош… – Он гадко ухмыльнулся и схватил меня за руку: – Пошли.

      Я еще смеялась. Понимала, что он хочет сделать, но не было сил сопротивляться. Наемник втащил меня в дом.

      – Гад, – сползая на пол, всхлипнула я. – Гад…

      – Заткнись и слушай, – негромко сказал Горясер. – Твой Старик был убит моими людьми. Я не хотел этого.

      Он оправдывался?

      – Ты хочешь жить?

      Глупый вопрос. Я закивала. Голоса не было.

      – Тогда сиди тихо, как мышь. Когда подводы уедут и со двора уберется этот продажный игумен, мои люди подожгут дом. Не вздумай вылезать сразу. Если будет трудно дышать, обмотай голову тряпкой. Помни: выпрыгнешь – тебя убьют. Потом я отзову людей. Ты услышишь. Тогда выскакивай и беги отсюда как можно дальше. Поняла?

      Я