Курьер. Анн Арбор

я – с дорогой душой. Тем более, что я дружила и с нашим главным художником, и с нашими ретушерами, и с нашими фотокорреспондентами (ну, у меня там в отделе иллюстрации была подружка). И понятное дело, когда нужно текстовку к фотографии написать, то вот тут кстати и я. Потому что я вечно у них в отделе чай пила.

      А текстовка (такая расширенная подпись к фотографии) – это единственный случай в газетной практике, когда текст, собственно, занимает почетное второе место. Зато можно смысл и достоинство картинки таким образом подчеркнуть. Мне потом все это на телевидении очень пригодилось. Когда надо уложиться в 40 секунд видео.

      А началось все с Юры Феклистова. У него публикация в номер горит. Он снял фотографии ко дню лицея, вот просто очень хорошие, даже и не совсем газетные, такие очень изящные и наполненные, а текста к ним нет. А завтра – 19 октября.

      Ну и поскольку мы там все, молодые, были друзья, то Юра тут же меня и припахал. И как-то вот очень удачно.

      Потому что я ухитрилась буквально что переписать в газетной прозе стихотворение Ахматовой «Смуглый отрок бродил по аллеям…». Хотя это не намеренно получилось. Я просто на картинку смотрела. Такая вышла импровизация. На заданную тему.

      Там и текста-то было – на пол странички.

      И с тех пор так и пошло. Как только в «Комсомольской правде» – пушкинская тема, все на планёрке даже и не заморачиваются. Пушкин? Ну, это Оля Крутилина напишет…

      Честное слово, до сих пор не знаю, за что мне выпала такая честь.

      Не Пушкин, а Кибиров

      День рождения

      Тимура Кибирова

      Я с Пушкиным на дружеской ноге

      Хотя, без панибратства, конечно

      Свой первый диплом на Высших режиссёрских курсах, про передовую полосу в газете «Комсомольская правда» – «Алый парус» – я не защитила. Была послана. С худсовета. С формулировкой: «Эти журналисты развалили страну, а она тут про них будет фильмы снимать». Это 2014 год был, на минуточку, кто вспомнит, тот поймет.

      И тогда я позвонила Тимуру.

      Только на том основании, что мы с ним шесть проклятых лет сидели за соседними столами, в дирекции промо НТВ. Вот мы оба были – редакторы. Промо-копирайтеры.

      Причём, мы по природной вежливости и общей такой замкнутости за все шесть лет, кроме «здрасьте-здрасьте» слова друг другу не сказали. Даже когда на лестнице вместе курили. Ну вот спокойно курим – и спокойно себе молчим.

      Да и не до того как-то все было: то кассеты отсматривать, то тексты писать… То, пока куришь, их в уме сочинять.

      Только пару раз я к Тимуру все же пристала. От тоски. И уже сразу с дикими вопросами.

      – Вот, к примеру, Тимур Юрьевич, – вопрошала внезапно я. Оторвавшись от компьютера. Когда мы от пятичасового ожидания кассет для сегодняшнего просмотра уже все офигевали. А это означало, что до 12 ночи мы отсюда не выйдем. – Как Вы полагаете, кто лучше поэт: Анненский – или Венцлова?

      Тимур несколько терялся. От такой моей уже окончательной дикости. Но очень вежливо и осторожно мне отвечал (а то мало ли что, какая-то психованная))

      – Оля,