Чудище в шляпке. Дарья Калинина

убедиться в том, что дом этот и размерами, и убранством куда больше напоминает дворец, чем обычный зажиточный дом. Впрочем, именно так она и подумала, едва лишь выглянув из окна.

      Четверо ее новых знакомых – Алексей, Артем и Андрей – все трое на «А», один лишь бедный Васька на другую букву, – сидели вокруг накрытого стола и ели самую банальную яичницу. Судя по дорогим фарфоровым расписанным тончайшим узором тарелкам, Роксана ожидала увидеть на них по меньшей мере омлет с грибами и ветчиной, но нет, это была яичница-глазунья, причем приготовленная неумело. С одного края она подгорела, с другого осталась сырой. Колбаса и сыр присутствовали, но были покромсаны неровными ломтями. Хлеб, который лежал на столе, был порезан так толсто, что Роксана удивилась:

      – Вы что, сами резали?

      – Конечно, сами. Тут слуг нет.

      Нет слуг? А кто же обслуживает такие хоромы? Роксана была удивлена еще больше. Но экскурсия, которую устроил ей после завтрака Васька, показала, что ребята ее не обманывали. Слуг в доме и впрямь не было. Собственно говоря, никого, кроме них пятерых, тут не было вовсе. Роксана и четверо молодых людей. Впору было задуматься о таком сочетании, что Роксана и сделала:

      – А чей все-таки это дом?

      – Хозяина.

      – А кто он?

      – Зачем тебе это знать?

      – Вдруг увижу его и даже не буду знать, что это он.

      – Ты его все равно никогда не увидишь. Мы и сами его всего пару раз в жизни видели.

      – Он тут не живет?

      – Бывает наездами. Но сейчас за границу подался, во Франции у него имение с виноградниками, он там лето предпочитает проводить.

      Понятно, задумалась Роксана, будь у нее имение во Франции, наверное, она бы тоже предпочитала проводить там лето. Да и не только лето, а вообще все свое время.

      – Ну а как я тут очутилась?

      – Ты этого не помнишь?

      – Нет.

      – Но имя свое помнишь?

      – Имя помню, детство помню, но тоже не все целиком, частями. А вот как я тут очутилась, не помню совсем.

      Василий вроде как испытал облегчение. Лицо у него просветлело, и он сказал:

      – Вот и хорошо.

      – Что же тут хорошего?

      – Хорошо то, что ты к нам приблудилась. Мы тебя не обидим. И пока память к тебе не вернется, можешь пожить у нас.

      – Значит, вы меня тоже не знаете?

      Василий покачал головой.

      – Но имя ты мое знал, когда вошел.

      Василий на мгновение растерялся, а потом нашелся:

      – Ты сама нам сказала, как тебя зовут.

      – Как это? Когда?

      – Вчера вечером в ворота постучала. Я выглянул и увидел за воротами тебя. Было уже поздно, ты вся замерзла, едва дышала от усталости. Но смогла все-таки сказать, что зовут тебя Роксана.

      Все это Василий оттарабанил без запинки, но и без выражения, словно бы до того старательно зазубривал этот текст, да вот, будучи никудышным