Скифская история. Издание и исследование А. П. Богданова. Андрей Лызлов

при межевании земель Троицкого-Сергиева монастыря в Серпейском уезде (длившемся несколько лет), причем в чине патриаршего боярина, с 1674 г. – главы Патриаршего разрядного приказа, ведавшего всеми служилыми людьми московского архипастыря[151].

      Государевой службы он, впрочем, не оставлял, и новая тяжелая война – с Турцией и Крымом – призвала Ивана Федоровича на воеводство в важных с точки зрения обороны русских пределов со стороны «Дикого поля» городах Нижнем и Верхнем Ломовых (1678), а затем в Путивле (1679) – центре сосредоточения второй южной армии, действовавшей в Малороссии[152]. Видимо, Лызлов отличился распорядительностью и приглянулся царю Федору Алексеевичу. В 1680 г. он попал в число судей Казанского и Поместного приказов, а в 1683 г. имел уже чин думного дворянина[153]. Попасть в Боярскую думу было высочайшей, но почти недостижимой мечтой московского дворянина, если он не был аристократом. Думными дворянами стали, например, первые русские генералы, создатели новой армии. Таких счастливчиков действительно были единицы.

      В биографии И.Ф. Лызлова далеко не все ясно. Очевидно, что его блистательная служебная карьера известна весьма фрагментарно. Еще можно понять, что молодой человек доброй московской фамилии выдвинулся из жильцов в стряпчие, минуя чин дворянина московского. Но исследователи не обнаружили документов и о производстве его в стольники, хотя, минуя эту ступень, он вряд ли мог получить думский чин.

      Еще более фрагментарны наши представления о служебной лестнице Ивана Федоровича при патриаршем дворе, где он вдруг очутился боярином. Да и отношения его с патриархом Иоакимом, ярым противником реформ царя Федора, загадочны. С одной стороны, Лызлов покинул Патриарший разрядный приказ и явно выдвигался в администрации реформаторов, с другой – после кончины Ивана Федоровича 17 августа 1684 г. известный злопамятностью патриарх лично отпевал своего боярина в церкви Введения на Хлынове[154].

      Очевидно, задача углубленного изучения массы приказной документации, хранящей (даже при потере многих обобщающих служебных документов, вроде боярских книг и списков) детальную информацию о каждом служилом человеке – и администраторе в особенности – станет особенно актуальной после широкого усвоения учеными значения «Скифской истории» А.И. Лызлова. Тогда-то и будут, следует надеяться, написаны интересные исследования об отце и других родственниках выдающегося русского историка.

      Недоросль и новик

      16 июня 1670 г. царь Алексей Михайлович «пожаловал из недорослей Андрея Иванова сына Лызлова, велел ево написать по жилецкому списку, а на свою государеву службу для ево молодых лет посылать не велел, покаместь он в полковую службу поспеет в указные лета» (№ 1). Е.В. Чистякова в совместной статье с М.П. Лукичевым и отдельной работе[155] предполагает, что поелику служебная карьера начиналась в 15 лет, то и родился Андрей около 1655 г.

      На начало действительной службы

151

РГАДА. Ф. 210. Московский стол. Столбцы. Д. 440. Л. 506; и др.

152

Там же. Д. 596. Л. 179; Д. 609. Столпик З. Л. 70; Д. 1031. Л. 122. Об обстоятельствах этих кампаний см.: Попов А.[Н.] Турецкая война в царствование Феодора Алексеевича // Русский вестник. 1857. № 6. С. 143–180; № 7. С. 285–328.

153

Чистякова Е. В. «Скифская история» А.И. Лызлова и вопросы востоковедения. С. 5–6.

154

Московский некрополь. СПб., 1908. Т. II. С. 195. Ср. запись о кончине д. дв. Ф.И. Лызлова в боярском списке: РГАДА. Ф. 210. Оп. 2. № 25. Л. 468.

155

Чистякова Е.В. Биография А.И. Лызлова // Андрей Лызлов. Скифская история. С. 356.