Тень Торквемады. Виталий Гладкий

расстреливали из арбалетов стрелки храмовников. Вскоре среди восьми огромных костров, в которых угадывались очертания кораблей, осталась лишь одинокая шлюпка, в которой сидели четверо – Ханс Стурре, боцман, Большой Олаф и Вонючка Нильс.

      Востроглазый матрос был еще и большим хитрецом. Он первым сообразил спустить шлюпку на воду и даже набрал достаточное количество матросов для этой затеи, которую они и исполнили, но всех их забрал огненный вихрь, вырвавшийся из-под палубы; вовремя прыгнуть за борт успел только Вонючка Нильс. Вскоре к нему присоединились и остальные трое – матрос понимал, что ему одному со шлюпкой не управиться. А такие здоровяки, как штурман и капитан, могут идти на веслах хоть до самого Реваля.

      Но капитан и остатки его команды не спешили браться за весла. Ханс Стурре понуро сидел на банке и с удивлением (как показалось Вонючке Нильсу) рассматривал свои крепкие сухие руки с длинными узловатыми пальцами. Боцман что-то тихо бубнил себе под нос, похоже, молился, а Большой Олаф пытался вылить воду, набравшуюся в компас. Он представлял собой небольшую круглую шкатулку со стеклом, в которой на вертикальной шпильке вращалась магнитная стрелка со шкалой, поделенной на шестнадцать румбов.

      Компас был итальянской новинкой. Он достался Большому Олафу два года назад, когда пираты захватили судно купца, торговавшего фряжскими винами. До этого штурман пользовался примитивным устройством, представлявшим собой магнитную стрелку, укрепленную на пробке и опущенную в сосуд с водой. Большой Олаф очень берег свой новый компас, держал его всегда при себе и гордился им, потому что шкатулка было украшена мелкими драгоценными камнями и золотым вензелем.

      Вонючка Нильс хотел было спросить, почему никто не садится на весла, но, осмотревшись по сторонам, понуро опустил голову, – бежать было некуда; куда ни глянь, везде высились темные махины коггов, окруживших место гибели пиратской эскадры, и арбалетчики тамплиеров держали их на прицеле. Но не стреляли. Почему?

      Этот вопрос задавал себе и Железный Ханс. Он, как и два его главных помощника, уже приготовились умереть, но хотели принять свою участь достойно, как подобает потомкам викингов. Даже Вонючка Нильс проникся их неустрашимостью и сумел подавить в себе животный страх. Стиснув зубы и опустив голову, он ждал последней боли в этой жизни и мысленно просил Одина, чтобы он забрал его в Вальхаллу или хотя бы в Фолькванг – чертог богини Фрейи в Асгарде, пусть даже прислужником.

      Высокий борт флагманского когга возник так внезапно, что Вонючка Нильс охнул от неожиданности. Вслед за этим в лодку упала веревочная лестница с деревянными ступенями.

      – Поднимайтесь! – послышалась громкая команда, и Вонючка Нильс покорно начал карабкаться по лестнице наверх.

      Вслед за ним поднялся и боцман. Но Большой Олаф и капитан словно ничего не слышали и не видели. Они будто закаменели. Тогда вниз полетели арканы, и остальных витальеров подняли на борт когга, как животных, – бесцеремонно