Тень Торквемады. Виталий Гладкий

не в счет; среди них есть лишь мастера ножевого боя, не более того.) Ганзейцы чересчур прижимисты, они не очень охотно тратятся на охрану. Нас будет гораздо больше.

      – Ну, если так…

      Недовольно бормоча что-то себе под нос, Большой Олаф отошел в сторону, а капитан решительно дал сигнальному матросу отмашку, чтобы тот передал на остальные корабли приказ готовиться к абордажному бою. Спустя считаные мгновения на палубах началось столпотворение: витальеры облачались в панцири и вооружались, абордажные команды готовили веревки с крючьями, чтобы зацепиться за суда ганзейцев, а лучники, которые должны были прикрывать атакующих товарищей, натягивали тетивы на свои дальнобойные английские луки и придирчиво отбирали стрелы. Ведь от точности стрельбы нередко зависел успех разбойного предприятия.

      Купеческий караван (скорее эскадра, так как купцы всегда были вооружены) состоял из судов разных размеров и назначений. Кроме посудин большой вместимости – восьми одно- и двухмачтовых коггов, конструктивные особенности которых были хорошо известны витальерам, и двух средиземноморских нефов[4], Ханс Стурре разглядел, что остальные суда представляют собой палубные парусники разных размеров с диковинными для северных широт косыми латинскими парусами. Они тоже были быстрыми в ходу, как и корабли пиратов, но вряд ли могли представлять для морских разбойников какую-либо опасность.

      Две эскадры сближались на встречных курсах. Ханс Стурре начал тревожиться – по какой причине ганзейцы не предприняли даже попытки отвернуть в сторону берега, чтобы оторваться от пиратов и уйти под прикрытие какой-нибудь прибрежной крепости? И почему на палубах судов не видно вооруженной охраны? У капитана было острое зрение, и он ясно видел, что вдоль бортов купеческих посудин стоят люди, одетые в коричневые плащи. Однако ни один из них не был вооружен. Неужто это корабли паломников?!

      Час от часу не легче… Ханс Стурре почесал в затылке. Если это паломники, то с них взятки гладки. И в трюмах разнокалиберных посудин, скорее всего, лежат не дорогие ткани и серебро, а стоят бочки с сельдью и кули с зерном – для пропитания богомольной братии. Конечно, продовольствие тоже имеет свою цену, но попробуй, всучи его перекупщикам за хорошие деньги. Неужели на этот раз он вытащил пустышку?

      «Рыба-ерш агентам из Люнебурга в глотку и якорь под ребро! Бездельники, брехливые дармоеды! Ну, ничего, получат они у меня свои денежки, отсыплю им от своих щедрот…». Ханс Стурре замысловато выругался и снова почесал затылок – что делать, что делать?! Атаковать караван или благоразумно избежать стычки?

      Большой Олаф тоже подметил некоторые странности в поведении купцов. Они и вовсе смутили штурмана, но он больше не осмелился приставать к Железному Хансу (так прозывали предводителя морских разбойников) со своими советами. На то и капитан на судне, чтобы самостоятельно принимать решения.

      Две эскадры уже настолько сблизились, что можно было различить лица людей на коггах. Стало понятно, что это точно не ганзейские купцы, потому что на мачте

4

Неф – торговое и военно-транспортное судно X–XVI вв. Изначально имел две мачты и прямые паруса. Позднее парусное вооружение стало смешанным, позволявшим ходить круто к ветру. Неф имел округлую форму корпуса и высокие борта, обшитые внахлест. На сильно приподнятых носу и корме были расположены надстройки, имевшие несколько ярусов. Неф широко использовался в торговле на Средиземном море, во время Крестовых походов, для перевозки пилигримов в Святую землю.