Древо ангела. Люсинда Райли

Грету за плечи, и он прижимал ее к себе до тех пор, пока ее всхлипывания не стихли, сменившись слабой икотой. Тогда он начал вытирать ее растекшийся от слез грим. – Попала в историю, верно? Ну, как говорила моя старая няня, ничто не бывает так уж плохо, как кажется.

      Ощутив внезапную неловкость, Грета отстранилась от него.

      – Прости меня за все это, Таффи. Я уже в порядке, правда.

      Неубежденный, он снова взглянул на нее.

      – Ты что-нибудь ела? Можешь излить мне свое горе за доброй тарелкой мясного пудинга с пюре. Я считаю, это всегда помогает от сердечной боли. В чем, как я понимаю, и заключается твоя беда.

      – Да нет, бери больше, – пробормотала Грета, тут же пожалев об этом.

      Он сделал все, чтобы на его лице не отразились эмоции.

      – Ясно. И этот янки удрал и бросил тебя, да?

      – Да, но… – Она в изумлении уставилась на него. – А откуда ты о нем знаешь?

      – Грета, ты работаешь в театре. Все, от швейцара до управляющего, в курсе дел всех остальных. Да даже монахиня-молчальница не смогла бы сохранить тут свои секреты.

      – Прости, что не говорила тебе о нем. Я должна была, но…

      – Что прошло – прошло. Я подожду снаружи, пока ты переоденешься, и отведу тебя куда-нибудь поужинать.

      – Но, Таффи, я…

      – Что?

      Грета слабо улыбнулась ему.

      – Спасибо тебе за твою доброту.

      – Разве не для этого нужны друзья?

      Он отвел ее в их обычное кафе через дорогу от театра. Грета вдруг поняла, что умирает от голода, и, перечисляя все свои бедствия, буквально проглотила свою порцию пудинга с пюре.

      – Ну вот, и я взяла у Дорис адрес и сегодня утром пошла туда. Но, Таффи, ты просто не представляешь, на что это похоже. Этот мистер «Все исправим»… У него грязные ногти… Я не могу… Просто не могу.

      – Понимаю, – утешал ее он. – А твой американец не знает, что ты беременна?

      – Нет. Он уплыл сразу утром после того, как сходил в «Ветряную мельницу» и увидал меня голой. У меня нет его американского адреса, да даже если б и был, навряд ли бы он взял меня обратно, а? Он из очень традиционной семьи.

      – А ты хоть знаешь, где он живет в Америке?

      – Да, в городе, который называется Чарлстон. Кажется, это где-то на юге. Ох, Таффи, я так предвкушала увидеть яркие огни Нью-Йорка.

      – Грета, если этот твой Макс живет там, где ты говоришь, я сомневаюсь, что ты вообще бы увидала Нью-Йорк. Это в сотнях миль от Чарлстона, примерно как Лондон – от Италии. Америка – огромная страна.

      – Знаю, но все американцы, которых я видела, казались такими передовыми и свободно мыслящими, совсем не так, как мы, чопорные британцы. Думаю, это бы мне подошло.

      Он уставился на нее. Его эмоции представляли собой странную смесь раздражения и умиления ее наивностью.

      – Ну, если тебе станет от этого легче, милая детка, то город, в который ты собиралась ехать, находится в самом центре того, что называется Библейский Пояс. Его жители так сурово следуют заповедям Писания, что на их фоне даже самые верующие англичане кому угодно покажутся весельчаками.

      – Макс