Временная временная волна. Александр Юрьевич Спиваков

дуба вершину присела она ,

      И пеньем чудесным вся роща полна,

      Растроганный сердцем, в восторге душой,

      Внимает безмолвно монах молодой.

      И миг наслажденья боясь потерять,

      Звук каждый он ловит и жаждет внимать.

      Забылся, отрадно забвенье его,

      Не слышит, не видит вокруг ничего.

      Вдруг пенье умолкло, опомнился он:

      –Где ж птичка-певица? Исчезла, как сон.

      Ах, птичка, взвилась, как будто стрела,

      И в небе сокрылась была – не была.

      Вздохнул добрый инок, и в келью спешил,

      Казалось ему, час в отлучке он был.

      Боится, что он опоздает в пути,

      Что к трапезе ждут, и пора бы идти.

      Но вот монастырь, только чудно ему,

      Что ограда не та, не доступно ему.

      За оградою новая церковь видна,

      И дивится: «Откуда взялась она?»

      Стучится в врата, вот привратник идет,

      Но ему не знаком, прежде был, да не тот.

      Не пускает монаха в обитель его:

      –Ты чужой, не видал я лица твоего.

      –И тебя я не знаю. Привратник я.

      –Нет, привратник здесь молод ты стар же и сед.

      –Я вышел отсюда не больше, как час,

      С чего же вдруг новый привратник у вас?

      Иль Спасов не здесь монастырь?

      –Он и есть.

      –Так пойди же к игумену и дай о мне весть.

      Дивится привратник, игумена зовет,

      И вот за игуменом весь причет идет.

      Но только игумен ему не знаком.

      Меж братии тоже знакомого нет ,

      Он смотрит, он ищет ,своих не найдет.

      Монах приключенье свое рассказал,

      Ему с удивленьем весь причет внимал.

      И мудрый игумен пришельца спросил,

      Какое он имя меж братий носил?

      –Антонием назван в монашестве я,

      При мне был игуменом отец Илия.

      И все изумились, по книгам глядят,

      Нашли имена их лет триста назад.

      – Антоний в день Пасхи безвестно пропал,

      Так писано в книге, игумен сказал.

      И тайну проник, и крестом осенил,

      –Дивен Бог в чудесах, – так монах повторил

      И вдруг перед всеми вид свой изменил:

      В нем виден был старец, взор юный угас,

      Пред ним триста лет миновало, как час.

      Он пал и молился, два дня протекли,

      Почил он, и с честью его погребли.

      Наши дни

      за час до этого

      – Милая, ты готова идти под венец? – Рик с радостью смотрел на свою шикарную жену, предвкушая череду праздничных событий. Молодой, перспективный, уверенный в себе, Рик сегодня создает социально-духовную ячейку общества нашей свободной страны. Сегодня он не принимает голосов против, все, кто хочет сказать нет венчанию, пусть умолкнут навсегда, сегодня все только для нас, пусть весь мир подождет.

      – Я что-то плохо себя чувствую, милый, – бледная Эмма показалась из другой спальни, – давай отменим все, милый, перенесем на другой день?

      – Эмма, зайка, но ведь все уже готово, нас ждут у алтаря.

      – Зачем я вообще согласилась на венчание? Почему нельзя было просто расписаться, как все обычные граждане