Альбом страсти Пикассо. Плачущий ангел Шагала. Ольга Тарасевич

теперь на жизнь жаловаться. Сейчас я буду заниматься совсем другими делами. Я увижу смерть, почувствую ее ледяное дыхание; узнаю, как она высасывает жизнь, до последней капельки».

      Сквозь собственные мысли нервно пробивалась Цветаева:

      – Все же в час, как леденеет твердь

      Я мечтаю о тебе, о смерть,

      О твоей прохладной благодати —

      Как мечтает о своей кровати

      Человек, уставший от объятий.

      Ей сразу же вторил Бродский:

      – Запомнить,

      как сползают по стеклу мутные потоки дождя,

      искажая пропорции зданий,

      когда нам объясняют, что мы должны делать.

      Запомнить,

      как над бесприютной землей

      простирает последние прямые руки

      крест…

      И от этих стихотворных строчек сладко ныло сердце.

      Настроение приобретало мрачную оживленность.

      Диана Зарипова машинально отзывалась на ремарки мужа, прислушивалась к гулу разговора – и одновременно осознавала, что она лучше, выше и чище всех собравшихся здесь людей. Потому что ее выделила и отметила сама смерть…

      «Я точно знаю, кто убил девчонку. Я напишу потрясающий роман. Я все смогу, – Диана смотрела на сгущающиеся за окном сумерки и улыбалась. Ее руки немного дрожали. – Сегодня – мой день, с этих потрясающих событий начинается новый этап моего творчества, новый этап всей жизни! Все будет уже по-другому. Я перешла Рубикон, возврата назад нет, и это прекрасно…»

* * *

      – А мне как-то уже доводилось быть свидетелем. Соседа убили, тоже милиция приезжала. Так я всю ночь не спала, показания давала. Так медленно все это происходит, пока опросят, пока запишут все.

      – Ну а как бы вы хотели? Тут все-таки человека прирезали. Нелогично как-то было бы, если бы все по домам разъезжались как ни в чем не бывало.

      – Как жаль Вадима, такой приятный мужчина. Он, наверное, очень любил свою сестру. И девушку жаль.

      – А, Вадим – это такой бугай, который с Таней приехал? Я уже подумал – что это ее любовник. Такой кабан здоровый и пришить может. Нет, ну, если Таня – его сестра, это, конечно, все меняет…

      – Непонятно вообще, кто мог совершить такое! Какая дикость! А ведь вроде все мы – такие приличные безобидные люди. Может, это официантки?

      – А что официантки и официанты? Что, если они тарелки носят – так им и убить проще простого?! Детский сад прямо!

      Звучавшие со всех сторон голоса, обсуждавшие недавнее происшествие, мешали Лене сосредоточиться. А сосредоточиться нужно было обязательно. Потому что иначе – попадешь в тюрьму по обвинению в убийстве. Никому ведь не объяснишь, что всему виной случайность. А даже если и объяснишь – что толку? За такое в любом случае придется отвечать. Но в тюрьму садиться нельзя! Нельзя ни в коем случае! А на кого оставить собак? Кто будет гулять с ними, кормить, лечить? Волонтеры из приюта и в городских квартирах по пять собак на передержку берут, вольеры переполнены.