Вавилонская башня. Антония Сьюзен Байетт

если бы было иначе, – замечает Тони, поглядывая на сумрачных тетушек на диване; те отмалчиваются.

      Возвращается Пиппи Маммотт с сервировочным столиком и свежезаваренным чаем. Тони съедает три куска фруктового пирога, Алан – сэндвич с огурцом и паштетом из сардин.

      – А Уилки? – спрашивает Фредерика. – С Уилки, наверно, встречаетесь?

      – Он с головой ушел в свою телеигру. Подготовил пробный выпуск, говорит, обхохочешься: литературные светочи и театральные дамочки смачно попадают пальцем в небо, Одена принимают за Байрона, Диккенса за Оскара Уайльда, Шекспира за Сесила Форестера[51]. Он просил, чтобы мы и тебя уговорили: все играют, даже Александр, приходи.

      – Ты их разделаешь под орех, – обещает Алан.

      – Кому интересно меня видеть?

      – Придешь – все станет интересно. С тобой всегда так.

      Хозяйки раздают чашки с чаем, гости отвечают мимолетными улыбками. Все трое говорят наперебой, разговор получается приятный и занятный, с уважением к непосвященным: того, что понятно только своим, почти не касаются, но привычные Фредерике мысли и темы, близкая ей болтовня и пересуды – это ей как живительная влага, без них она увядала. Она вступает в разговор. Рассказывает Хью, чем ей понравилось его стихотворение. Рассуждает про Персефону, сидящую во мраке перед разрезанным гранатом, про гневно взмывающую в эфир иссохшую Деметру. По-приятельски перебрасываются цитатами.

      – «Перебирая вяло розовыми пальцами», – вдруг выпаливает Лео.

      – А я и не знал, что мама тебе это читала.

      – Это не мама, – говорит Лео. – Это папа.

      Сумрачные женщины на диване сводят губы в ниточку и переглядываются.

      Фредерика тянется к Лео. Хью, занятый только своими стихами, ничего не замечает.

      – Папе понравилось? – спрашивает он.

      – Вроде нет, – отвечает Лео.

      – Он стихи не… – начинает Фредерика.

      – Ему нравятся хоббиты. А мне эти стихи понравились, – великодушно сообщает Лео.

      – Вот бы погулять по вашему лесу, а, Фредерика? – предлагает Алан. – Можно? Можно мы там пройдемся? Я родом с угрюмого севера, эти места не знаю. Здесь красиво.

      Фредерика встает.

      – Пойдем погуляем, – соглашается она. – Да-да, здорово, именно то, что мне нужно. Пойдем проветримся.

      Алан обращается к Оливии и Розалинде:

      – Не составите компанию?

      – Мы, пожалуй… – начинает Розалинда.

      – Нет, спасибо, – отвечает Оливия.

      – Нет, спасибо, – вторит Розалинда.

      В первый раз на ее памяти у них возникло разногласие, мысленно отмечает Фредерика, но тут же решает, что, наверно, преувеличила: просто она снова стала самой собой, она снова счастлива и наблюдательна до неосторожности.

      – Мы ненадолго. – Фредерика идет в прихожую и берет куртку. – Надеюсь, не очень надолго. И потом, тут ничего особенного.

      – Я с вами! – объявляет Лео. – Подождите меня.

      – Не стоит, детка, – спохватывается Пиппи Маммотт. – К ужину опоздаешь. Будут греночки с сыром, твои любимые,

51

 Сесил Скотт Форестер (1899–1966) – английский писатель и военный историк, прославившийся циклом романов о приключениях капитана Хорнблауэра.