Развеянные чары. Ло Гуаньчжун

слона! Недавно вон в соседней деревне у старухи Ван опоросилась свинья, так у одного поросенка на передних ножках пальцы оказались как у человека. Деревенский староста, конечно, тут же донес в округ, а правитель округа посадил его под стражу да еще приказал произвести расследование. И с тех пор его люди постоянно торчали у старухи, требуя не только вина и закусок, но еще и выманивали деньги. Не выдержала старуха, даже свинью продала, чтобы от них откупиться! И все равно не отстали! Так что вы, наставник, забирайте свое чудо да и прячьте его куда хотите – только не посылайте мне лиха!

      Цыюнь без возражений снял с себя куртку, завернул в нее младенца и ушел. Придя в храм, он потихоньку пробрался в огород, быстро вырыл в углу возле стены яму и зарыл в ней младенца прямо с куриным гнездом.

      Поистине:

      Горсточка черной землицы

      Дух могучий, нетленный

                сокрыть под собою не в силах.

      Семь дней – для того, чтоб родиться,

      Короткий миг – до могилы.

      Судьбою срок предначертан

                жизни в земной юдоли,

      А будет счастье иль горе —

                на то небесная воля.

      Если хотите знать о дальнейшей судьбе вылупившегося из яйца младенца, прочтите следующую главу.

      Глава восьмая

      Настоятель Цыюнь гадает перед статуей богини. Монах Яйцо замышляет похитить небесные секреты Юань-гуна

      Тот, кто посмел усомниться,

                что родом И Инь из Кусана,

      Ввек поверить не сможет

                в чудо рожденья Яньвана.

      Книжник твердит ученый:

                сроду такого не ведал, —

      Чтобы и вправду родился

                ребенок-яйцо у соседа!

      Итак, мы рассказали о том, что старец Цыюнь зарыл в землю вылупившегося из яйца младенца, но только он собрался уходить, как вдруг увидел, что младенец высунул наружу головку величиной с крупный персик. Старец переполошился, замахнулся лопатой и с такой силой ударил младенца, что рукоятка переломилась, сам же он, потеряв равновесие, упал. А когда поднялся, то увидел, что младенец как ни в чем не бывало сидит в гнезде и улыбается.

      – Эх, малый, – растерянно пробормотал старец, – и что бы тебе не попасть в какую-нибудь знатную бездетную семью, где бы тобой дорожили, как жемчужиной! Послушай-ка меня, лучше сгинь и не пугай старого монаха.

      С этими словами монах перевернул гнездо, засыпал его землей, а сверху еще навалил целую груду камней, надеясь, что теперь-то младенцу не выбраться. Однако его тут же снова одолели сомнения:

      «А вдруг в огород забредут собаки да разроют кучу? Запру-ка я его хорошенько и никого сюда не впущу. Тогда это чудовище или задохнется, или помрет с голоду».

      Старец запер ворота на засов, повесил новый медный замок, а остальных монахов строго предупредил:

      – Пока не разрешу, в огород ни ногой.

      Монахи хоть и не поняли, в чем дело, однако, зная крутой нрав