Там, где плачет перелётная грусть. Александр Чекаловец

то грубый треск наполняли горячий воздух со всех сторон, сливаясь в непостижимый оркестр.

      Саша осторожно спустился по камням крутой насыпи, шагнул в траву, доходившую до пояса, да так и остался стоять, поглядывая по сторонам. Немыслимый аромат разогретого увядания кружил голову.

      Причудливо-ветвистый кверху, многоголовый, то белый, то голубоватый тысячелистник источал здесь свой неповторимый аромат. Что ему конец лета, он умудрялся цвести до самых морозов. А вот полынь уже почти отцвела совсем. На стеблях её вдоль посеребрённых листьев гроздьями прикрепились бесчисленные светло-зелёные семена-шарики. Полынная горечь повсюду висела в воздухе стойкой пеленой, намекая всему живому на своё неоспоримое превосходство. Высокомерным равнодушным одиночкой торчал местами облезлый репейник с огромными волнистыми листьями, обычный лопух. На твёрдых, ребристых стеблях его, расходящихся в зонтики, уже красовались коричневато-фиолетовые липучки с крючками, которыми так любит бросаться ребятня. Весело и безнаказанно колосился повсюду бодяк – скверный сорняк, образуя местами почти непроходимые заросли. Причудливо ветвясь, стебли долговязого красавчика держали на себе плотные багрово-сиреневые шишечки-цветки. Сейчас, словно маленькие папахи на головах крошечных горцев, их покрывали сверху пучки пуха, который должен был когда-то сорвать ветер и унести в неизвестность. Мелкие остролистые астры синими брызгами стелились низом и заявляли своё право под солнцем среди этих исполинов. Сотни видов плоских ниспадающих травинок с острыми и пушистыми краями, колосков, немыслимых кисточек, одиночных увесистых и мелких, похожих на гирлянды, шариков, крохотных и побольше жёлтых, красноватых, бело-голубых цветков, переплетаясь своими стебельками, тянулись вверх, преследуя одну заветную цель – стремление к солнцу.

      – Давай Пирата побегать отпустим, пока все собираются? – крикнул Саша Насте, которая осталась стоять возле машины. Он указал рукой на пса, высунувшего голову в окно задней двери и неотрывно следившего за каждым шагом хозяина.

      – Ой, Саша, ты что?! Дорога же здесь! Как без поводка-то? Он невероятный неслух! – ей не понравилось, что предлагал муж.

      В городе на прогулках без поводка пока не обходились. Собачонок был ещё маленький и нёсся сломя голову не пойми куда.

      – Не волнуйся, я его в поле уведу, – Саша улыбнулся жене.

      Подняв руки, он пошёл спиной вперёд в неистовство лугового разноцветья.

      – Да и не ездят по этой дороге почти. Давай, выпускай!

      Настя открыла дверцу машины и Пират, который уже давно не находил себе места, в один прыжок очутился на краю насыпи, а дальше почти что кубарем покатился вниз. Родной отец уходил не пойми куда, и его срочно нужно было догонять!

      – Аккуратнее ты, оглашенный! Ноги побереги! – встревоженно крикнула вслед ему Настя, но пёс уже стрелой нырнул в травяные заросли и исчез там. Только колыхалась высокая трава, обозначая, что в ней кто-то есть.

      Саша