Друд, или Человек в черном. Дэн Симмонс

и насыщенный зловонными миазмами переполненного кладбища, нареченного Диккенсом «Погост Святого Стращателя».

      – Мы все понимаем, – горячо говорил Диккенс китайцу. – Мы согласны с поставленными условиями. Но мы все равно хотим спуститься вниз, в Подземный город, и разыскать мистера Друда. Как нам это сделать, Король Лазарь?

      Наглость Диккенса, который принял жизненно важное решение за нас обоих, не потрудившись хотя бы посоветоваться со мной или поинтересоваться моим мнением, настолько меня ошеломила, что мне показалось, будто голос Лазаря доносится откуда-то издалека, приглушенный расстоянием.

      Китаец говорил или декламировал:

      Je suis un grand partisan de l’ordre,

      Mais je n’aime pas celui-ci.

      Il peint un éternel désordre,

      Et, quand il vous consigne ici,

      Dieu jamais n’en révoque l’ordre.

      – Отлично! – воскликнул Диккенс.

      Я же, потрясенный и возмущенный поведением Неподражаемого, поставившего на карту мою жизнь вместе со своей столь беспардонным образом, не понял ни единого французского слова.

      – А как и где мы найдем эти беспорядок и порядок? – продолжал мой друг.

      – Понимание, что даже в видимом беспорядке кроется совершенный порядок, как в Уэллсе, приведет к апсиде, алтарю и лестнице за грязной перегородкой, – сказал Король Лазарь.

      – Да-да. – Диккенс понимающе кивнул и даже выразительно глянул на меня, словно призывая запоминать все хорошенько.

      Лазарь снова принялся декламировать:

      Все, чем бахвалятся пред миром греки,

      Подземные описывая реки

      Стикс, Ахерон, Коцит и Флегетон,

      Здесь явлено в одной реке. Но стон,

      И крик, и смрад сильнее здесь стократ.

      На веслах нашего челна сидят

      Два провожатых пострашней Харона.

      Здесь каркают зады, а не вороны,

      И вместо Цербера вдоль берегов

      Повсюду бродят своры диких псов.

      Слышны вокруг не призраков стенанья,

      А вопли, брань, проклятья, причитанья

      Заблудших душ, грехом отягощенных,

      На адовые муки обреченных.

      Я попытался поймать взгляд Диккенса, дабы своим пристальным выразительным взглядом дать понять, что нам пора уйти прочь, давно уже пора, что наш опиумный король безумен, как безумны были мы сами, когда решили спуститься сюда, – но Неподражаемый, пропади он пропадом, опять кивал с самым понимающим видом и говорил:

      – Отлично, просто превосходно. Нужно ли нам знать еще что-нибудь для того, чтобы разыскать Друда?

      – Только одно: вы непременно должны заплатить провожатым, – прошептал Король Лазарь.

      – Разумеется, разумеется, – сказал Диккенс, явно чрезвычайно довольный собой и китайцем. – Ну, мы пойдем, пожалуй. Ах да… полагаю, коридор, которым мы только сейчас прошли, и ваш при… гм… ваше заведение являются – если говорить применительно к Уэллсу – частью порядка, имеющего видимость беспорядка?

      Лазарь широко улыбнулся. Я увидел, как блеснули очень мелкие и очень острые