Рыжая 1. Чисто семейное дело. Полина Дельвиг

сам пропал, потом… – она замялась, – потом полиция: расскажи все, что знаешь, а мы тебе – шиш.

      – Да откуда же такое нездоровое любопытство! – подполковник, казалось, искренне недоумевал.

      – Нездоровое? – возмутилась Даша. – Посидели бы вы, как я, дома пять лет в четырех стенах – вам тогда даже замена газовых труб у соседей показалась бы событием.

      Полетаев рассмеялся и примирительно потрепал расстроенную женщину по плечу, его лицо сразу стало каким-то простым, по-мальчишески задорным. Человеку с таким лицом хотелось доверить самую большую тайну в жизни.

      – Ладно, Дашенька, не сердитесь, давайте телефон вашего Сола, мы с ним свяжемся и узнаем, что ей понадобилось в Швеции.

      – Но он звонил из Австрии, – растерянно проговорила она.

      – Час от часу не легче. Что он там делает?

      – Понятия не имею. Вчера искала номер его мобильного телефона, хотела спросить, почему не отвечает на мое письмо, но не нашла. Можно, конечно, связаться с Майклом, это наш приятель, узнать у него.

      – Вы можете это сделать прямо сейчас?

      – Почему бы и нет? – Она пожала плечами. – Откуда можно зайти в Интернет?

      Майор Томек, внимательно прислушивающийся к их беседе, понял вопрос и шумно вылез из-за стола.

      – Прошу вас, пани. Этот компьютер подключен к интернету.

      – Угу, – проворчала Даша, – и какой будет обратный адрес, Interpol.cz? Долго придется ждать ответа.

      – Нет, адрес вполне гражданский, – рассмеялся майор, – пишите смело.

      Даша уселась и быстро застучала по клавишам.

      – Будем надеяться, что Майкл быстро ответит. Могу не отключаться от сети?

      – Конечно, мы подождем.

      – У меня еще один вопрос, – Полетаев развернулся и положил ногу на ногу, голос стал проникновенным, доверительным, – перед вашим приходом, пан майор сообщил, что вы не верите в самоубийство Луниной.

      – Честно говоря, нет.

      – Почему?

      Даша нажала иконку «доставить почту» и облокотилась о стол. Некоторое время она молчала, задумчиво барабаня пальцами.

      – Меня смущает записка. Понимаете, она скорее обвинила бы меня, Санта Клауса, целый свет, но только не себя. К тому же письмо слишком лаконичное, в нем нет патетики. А Светка была актрисой, она постоянно находилась в роли: заболел живот – значит, рак желудка, закашлялась – воспаление легких… Да она чихнуть не могла просто так, и уж если бы решила покончить с собой, то написала бы не одну сухую строчку, а роман с продолжением. Либо она помешалась, потому и отравилась, либо убийца просто не имел представления, с кем имеет дело.

      Лицо подполковника по-прежнему ничего ни выражало, лишь глаза стали чуть ласковее.

      – Но следов борьбы не обнаружено, – он встал, прошелся по кабинету, затем подошел к свидетельнице и наклонился так низко, что Даша явственно ощутила тонкий аромат дорогой туалетной воды. – Шум из номера не раздавался, на стакане только одни отпечатки пальцев.

      – На стакане? – недоверчиво переспросила свидетельница, одновременно соображая, отодвинуться ей или