С кортиком и стетоскопом. Владимир Разумков

в полутемной каюте он показал на потолочный плафон:

      – Смотри!

      На нитке, привязанной петлей к плафону, вертелось бумажное колесико, по внутренней стороне которого, как белка в колесе, бегал большой таракан, создавая крутящий момент.

      – Знаешь, док, что такое перпетуум-мобиле? Вот смотри – уже второй час крутит. Мы тут пари заключили на бутылку «армянского». Я говорю – два часа выдержит, а он – три.

      Итак, итог пари двух солидных капитан-лейтенантов, чьи боевые части давно были готовы к бою и походу, подходил к концу. Мне сходу было предложено четверть стакана «горючего», от которого я категорически отказался.

      – Ну, док, ты прямо как не свой!

      – Не могу, – оправдывался я, – не пью совсем.

      Я, конечно, лукавил, но обстановка требовала именно этого ответа. Побыв минут пятнадцать в их компании, где наша флотская интеллигенция, явно скучая от безделья, отпускала ехидные шутки по поводу «этих» пропахших маслом и мазутом механиков и кочегаров, которые, работая с утра до вечера, как лошади, задерживали ремонт и ввод корабля в действующее соединение.

      – Господи! – жаловался штурман. – И когда мы «морские» будем получать!

      «Морские», как я узнал позднее, платят только экипажам, сдавшим соответствующие курсовые задачи и ввода корабля в строй плавающего состава.

      «Румпель»

      Прошло несколько дней. Приехал командир корабля, плотный, среднего роста, с большим крючковатым носом, с быстрым внимательным взглядом. Выглядел строго и несколько отстраненно. Я представился и доложил краткую автобиографию. Выслушав и пожав мне руку, он дал мне месяц на изучение корабля, его основных тактико-технических данных, вооружения и устройства службы, пообещав через месяц самолично проверить мои знания.

      – Ну что, у Румпеля побывал? – спросил меня штурман, видя, как я спускаюсь с трапа ведущего в каюту командира.

      – У кого, у кого? – удивился я.

      – Да ты что, до сих пор не знаешь, что у нашего «кэпа» кличка «Румпель». Видел, какой нос-то у него? Так я впервые познакомился с командиром, с которым мне предстояло многое пережить за годы совместной службы на «Безудержном».

      – Доктор! – на следующий день, встретив меня на палубе, сказал командир. – Скоро мы выходим в море, делайте все, чтобы личный состав был здоров, боеспособен, чтоб никаких инфекций и прочих заболеваний. Головой отвечаете. Следите за камбузом; проба пищи – ваша забота и чтоб камбуз всегда сверкал, а коки и матросы-помощники были с чистыми руками и одеждой, да и вестовых в кают-компании почаще проверяйте, а то они иногда пальцы в супе замачивают, да и чтоб «траурных полос» на ногтях не было.

      Я обещал за всем следить.

      Флотский харч

      Вообще прием пищи на корабле – святое дело. Триста здоровых молодых людей с утра до позднего вечера занятых службой на аппетит не жалуются. Кормили обильно, но качество продуктов и приготовления пищи иногда подводили. Коками были старшины и матросы срочной службы, окончившие краткосрочные