Я попал 5. Пылающая весна 45-го. Владимир Поселягин

уже запросы во все самоходные полки отправили. Нашли или нет не знаю, меня отпустили, дав расписаться на опросных листах. А в палате ждала холодная каша, двойная порция. Умял за милую душу, и чайком чуть тёплым запил. Два куска хлеба. Это всё. Тарелку забрала сестрица, Анна Петровна, а ещё через два часа отбой был. Шинель пригодилась, но и под ней замёрз, хотя спал в тёплом нательном белье. Чего так морозят? Знаю, что котельная обстрелом повреждена, но больно долго чинят. Места-то захвачены ещё осенью.

      Ночью встал в туалет, по малому. А тот пустой. Сделал свои дела, и при свете керосиновой лампы, дежурная медсестра дала, электричество снова отключили на ночь, открыл меню и у второго хранилища. Уф-ф, на месте. Я тут же стал пролистывать списки того что хранил, чутко прислушиваясь к шумам в коридоре. Дверь чуть приоткрыта была. Ну да, всё вроде на месте, даже атомная подлодка. Причём изучал я это всё, быстро пережёвывая хот-дог. Ну вот что-то захотелось именно его. А тот настоящий, в Штатах купил довольно солидную партию готового продукта. Хрустящая тёплая булочка, горячая сосиска, три соуса сверху и жаренный лук. Не знаю в чём дело, но я буквально умирал с голоду, и чем дальше, тем больше. Поэтому, когда услышал шаркающие звуки в коридоре, кто-то приближался, закрыл меню и быстро доел остатки третьего уже хот-дога, запивая его чёрным чаем, с сахаром, ещё добавил ложку мёда и лимон. Едва успел, как дверь открылась и зашёл ранбольной в полосатом больничном костюме. Шёл перекосившись и держась за бок. Я отошёл к двери и подсвечивал ему. Тут есть такое правило, медсестра сообщила, перед тем как выдать лампу, что кто взял, тот и вернул. Передать вот так другому раненому не могу. Вот так подождал, благо больше никому не приспичило, и вернув лампу, зашёл в палату, стараясь не разбудить никого из своих соседей. Вроде поел, три не самых маленьких хот-дога умял, тут один съешь и сыт, а я три, и снова чую голод подступает. Вот как так-то? Чертовщина какая-то. Ладно, завернувшись в одеяло, шинель сверху накинул и дальше спать.

      Утром проснулся снова от сильных позывов, я был очень голоден. У меня такого никогда не было, поэтому подобное состояние немного пугало. Впрочем, говорить об этом врачу я не собирался, чуечка верещала что этого делать не стоит. Принесли завтрак, вчера каша была, и сегодня утром. Пусть вчера гречка, а сегодня рис, но всё равно. Надеюсь в обед суп будет. А так смёл всё, другие тоже, и стал ожидать врача. Вообще с соседями мне повезло. Это госпиталь танковой армии, тут особенно врачи сильны в ожогах, поэтому иметь обгоревшего соседа, что скрипит и стонет ночами от болей, обычное дело, но в нашей палате таких не было, большая часть травмированы, или легко ранены. Да и танкисты всё же не все, как я думал, из шести пятеро, один мотострелок. Тот что взводный. То есть, нас не нужно отправлять в тыл для долгого лечения, тут восстановятся и вернутся в свои части. А если в тыл отправить, не факт, что именно в свою часть вернутся. Куда направят. Поэтому беречь свои кадры в армиях старались с немалыми силами. Врач ближе к девяти прибыл, часы у Маринина были, выдали как в должность вступил, но те разбились, поэтому сдал ещё когда