Терри Пратчетт. Жизнь со сносками. Официальная биография. Роб Уилкинс

придумал, что с этим делать.

      Впрочем, этот ребенок – «вечно слегка испуганный обладатель расцарапанных коленок», как описывал себя Терри, – явно был смышлен. В каких-то отношениях – не по годам. Очевидно, он о многом задумывался. Почему, спросил он однажды мать, легендарный маршрут Фидиппида называется марафонским? Ведь, очевидно, по тому же принципу, по которому спереди на автобусе указывается пункт назначения, а не отправления, технически он должен называться афинским. Мать не нашлась, что на это ответить.

      И он определенно много знал. Кажется, довольно рано и сильно его задело, что, когда класс спросили, откуда берется дождь, а Терри немедля вскинул руку и ответил «из моря», он заслужил только насмешливый хохот от сверстников и аккуратную поправку от учителя, ожидавшего ответа «из облаков». Но ведь Терри знал, что прав. Это круговорот воды в природе. Что ж это за место такое, где людей вознаграждают не за правильные ответы, а за те, что хочет слышать учитель?

      Директором Холтспура был некий Генри Уильям Тейм. Этот человек в очках с толстой оправой, с усами и аккуратно зализанными волосами был заметным явлением в своей школе – автором и постановщиком ежегодных пантомим, в которых и сам любил поучаствовать, часто – в роли великана. Он посвятил этой школе тридцать один год жизни. Еще он во многом считался революционером и предметом восхищения. Тейм был влиятельным защитником скандальной идеи введения полового просвещения в школах, в том числе – в последнем классе начальной⁸.

      К сожалению, он заслужил неизмеримое презрение Пратчеттов, но не своими передовыми взглядами на половое просвещение, а решением разбить учеников на два потока: тех, кто считался способным сдать экзамены для одиннадцатилетних в выпускной год и попасть в лучшие средние школы округи, – и всех остальных. По одну сторону водораздела, как это видел Терри, находились овцы, а по другую – козлища. По словам Терри, холтспурское стадо делили уже в шестилетнем возрасте. И, к его смятению, – а главное, к смятению Айлин, – Терри оказался среди козлищ. Думаю, не будет преувеличением сказать, что такая ранняя оценка его будущих способностей, воспринятая как личная «ожесточенная неприязнь» Тейма, зародила у Терри горькую обиду длиною в жизнь. Это словно подтверждало его худшие подозрения, что школа не столько поощряет тебя развиваться, сколько следит, чтобы ты не вышел за назначенные тебе рамки, – и эти подозрения обоснованно разделял отец Терри, который в свое время на экзамене для одиннадцатилетних столкнулся с вопросами по темам, которых ему никогда не преподавали.

      Когда в 2011 году Терри попросили написать пару слов на шестидесятилетие школы, он лукаво согласился, но решил не ограничиваться полунамеками. «Честно говоря, я вспоминаю Холтспурскую школу не слишком тепло, – написал он. А потом так же лукаво взял вину на себя: – Но, возможно, дело в том, что я был идеальным воплощением раздолбая и мечтателя»[3]. Впрочем, не думаю, что он хоть на миг в это верил. Его многолетняя точка зрения

3

Пер. И. Нечаевой.