Шкура. Ольга Брюс

Дуня развернулась и ушла в другую комнату, выбирать в куче тряпья, сваленного на кровати, что-то поприличнее для детей.

      Через полчаса вернулись Панкрат и Ваня. Мальчик держал в руке кусок рафинада и с огромным удовольствием облизывал его. Дети мгновенно обступили брата, заметив у него сладость.

      – Дай!

      – Дай!

      – Дай!

      Заголосили хором, протягивая руки.

      – Каждому принесли, – Панкрат перевел внимание детей на себя. Вынул из кармана горсть белых кубиков и начал раздавать по одному. – Держи.

      – Тебе.

      – И тебе.

      – Бери.

      Дядька угощал голодных сорванцов, а те, в свою очередь, выхватывали сахар и разбегались в разные стороны, чтобы братья и сестры не отобрали.

      – Богато живете, Панкрат Федосеевич! – выглянула Дуняша в окно.

      – Спасибо, не жалуемся. – ответил мужик, глядя на спрятавшихся в укромные места детей. – Ну что, все собрала?

      – Да-а-а, – протянула Дуня, покусывая губы. – Брать-то нечего. Только сжечь осталось.

      – Дуня, – Панкрат подошел к окошку, – я тут Иваныча встретил…

      – Пьянчужку местного? Тю-у-у, – замахала руками женщина перед своим лицом, словно разгоняет мошек. – Вы его больше слушайте. Он Вам такого напоет, что уши в трубочку свернутся.

      – Скажи честно, Дуня, как на духу…

      Женщина выставила грудь, будто собралась защищаться. Сомкнула губы, спрятав улыбку, и приготовилась отмазываться от каверзных вопросов.

      – Батька мой пил?

      Дуня медленно втянула душный воздух ноздрями, приподняв набухшую грудь повыше, мельком взглянула на облачное небо, выдохнула и спокойно ответила:

      – Пил так, что мамка ваша вона, до сих пор подняться не может.

      – Получается, все органы ей отбил?

      – Выходит – так. Мы с Егоркой ее собой укрывали. И Егорке доставалось, и мне.

      – А я надумал на его могилку посмотреть, – разочарованно вздохнул мужик.

      – Нечего туда ходить. Свекровь приказала не шлындать к нему. Всю кровушку он ей попортил.

      Задумчиво покачав головой, Панкрат расправил плечи.

      – Ну что, за телегой пойдешь или мне самому? Давненько я тут не был. Надо бы с соседями поздороваться.

      – Лучше я сама. За разговорами и времечко пропустим. А дорога, как я чую, неблизкая.

      – Это верно, – одобрил Панкрат, почесав шею сзади. – Давай, Дуняша, иди. А я за ребятишками пригляжу.

      Дуня быстро нашла телегу и коня. Она привела Игоря Викторовича, который переехал в деревню год назад с семьей, получив в наследство от умерших родителей небольшое хозяйство. Он не знает о жизни Федоса и Глафиры Стрелецких, не любопытствует о чужой личной жизни, не пьет, не курит, в помощи людям не отказывает. Договорившись об оплате, Игорь пригнал коня, пожал руку Панкрату, порадовался за семейство Дуняши, мол, новое место равно новая жизнь.

      Панкрат принес маму и положил на покрывало, которое постелила Дуня поверх сена. Деток рассадили по краям телеги, Дуня с Панкратом сели у ног матери.