Таинственная пианистка. Федор Нилович Абрамов

к классической, и в частности к фортепьянной, музыке?

      – Да это долго объяснять.

      – А Вы попробуйте.

      И я стал рассказывать, как, приехав в Ленинград, стал приобщаться к культуре вообще и к музыкальной культуре в частности:

      – До поступления в институт я никакого представления о классической музыке не имел. В лучшем случае слышал по радио песни в сопровождении фортепьяно или оркестра. Но, приехав в Ленинград, я захотел познакомиться не только с его красивой архитектурой и музеями, но и музыкальной культурой. В один из первых дней занятий увидел в вестибюле института распространительницу билетов во все зрелищные заведения города. Подошел к ней и стал изучать вывешенные рекламы. Распространительница билетов заметила, что я новичок, и решила мне помочь. Выяснив, что я еще нигде не был, она вдруг предложила:

      – А Вы не хотите пойти в филармонию на фортепьянный вечер? Там будет играть наш замечательный ленинградский пианист.

      Она назвала мне фамилию пианиста, но поскольку фамилия мне ни о чем не говорила, я ее тогда и не запомнил. – А Вы знаете, на его концерт обычным путем билет достать нельзя. Это я его достала лично для себя, но, к сожалению, пойти не смогу из-за сложившихся обстоятельств. Поэтому я Вам его и предлагаю, – сказала распространительница.

      Признаюсь, мне было абсолютно все равно, куда пойти и что слушать или смотреть. Поэтому только спросил стоимость билета. Женщина сказала, что, если у меня сейчас нет денег, то она может сохранить билет до следующего прихода в институт. Но у меня требуемая сумма оказалась, и я его купил.

      В день концерта пришел к филармонии заблаговременно и стал наблюдать за собирающейся публикой. Сразу обратил внимание, что здесь особенные слушатели. Во-первых, все были прилично одетыми. На некоторых дамах даже были, вероятно, дорогие украшения. Во-вторых, казалось, что все они друг с другом знакомы: при встречах все друг с другом раскланивались. Чувствовалось, что большинство слушателей пришло парами или семьями.

      В фойе филармонии купил программку и узнал, кто будет играть, и какие произведения будут исполняться.

      – И кто же это был? – спросила она.

      Я назвал фамилию пианиста. И вдруг Пианистка произнесла:

      – Да? Так я же с ним лично знакома! Он тоже работает в консерватории и при каждой встрече целует мне ручку.

      – Вот счастливый человек! – произнес я как бы с завистью.

      – Почему?

      – Потому, что он имеет возможность целовать Вам ручку.

      – Так он же имеет на это право! – сказала она, вероятно, имея в виду его служебное положение.

      – А студентам Вы тоже разрешаете целовать Вам ручку? – задал ей провокационный вопрос, рассчитывая при положительном ответе поцеловать ее ручку.

      – Конечно нет!

      – Почему?

      – Ну, во-первых, надо заслужить на это право, и, во-вторых, студентам надо сначала научиться это делать.

      – Ах да! Я и забыл, что студентов сейчас этому не учат. Это когда-то дворянских юношей учили этому этикету. А мы – современные