За зеркалом истин. Влада Евдокиева

было градусов семь, не больше. Стоило захватить пальто, но протяжный скрип шкафа наверняка бы разбудил папу. Он охотно брался за стряпню, а посмотреть дверцы, издающие при открывании звук работающего трактора, руки у него все время не доходили.

      Я присела, пошарила рукой за картонной коробкой с домашним хламом и достала припрятанные вчера сигареты. Затем поднялась, открыла окно и прикурила. Город спокойно спал, укрывшись ватным покрывалом облаков. На скате крыши соседнего дома очерчивался светлый круг луны, просматривающейся среди облаков. В центре его стояла антенна с рожками. Отбросив в сторону тонкий хвостик кабеля, она напоминала чертика. Мне на ум пришла повесть Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки». Для полноты картины не хватало лишь Вакулы, оседлавшего чертика-антенну.

      Где-то на потолке послышалось прерывистое жужжание мухи, а вскоре появилась и она сама. Скатываясь по раме, насекомое билось о стекло, недовольно гудело, крутилось, выписывая пируэты, и наконец оказалось на подоконнике рядом с моим локтем.

      – Привет! – мелко стуча зубами, прошептала я. – Тебе что, тоже одиноко? Давай знакомиться. Меня зовут Даша.

      Я выпустила в окно клубок дыма и продолжила:

      – Еще совсем недавно я была обычным человеком, а два месяца назад стала необычным. Только вот совсем не в положительном смысле этого слова. Представляешь, муха, моя уникальность в ненормальности. Да, да, я не шучу. Перед тобой психически нездоровый человек со сложно именуемым диагнозом – диссоциативное расстройство идентичности, а если проще – расщепление личности. Теперь из Даши я могу превращаться совершенно в другого человека. Единственный плюс: приходящая личность всего одна. Надеюсь, так и будет дальше. Тем не менее это все еще за гранью моего понимания, – я пожала плечами. – Как такое возможно? Почему так происходит? Да и вообще, не слишком ли жестокий приговор для молодой женщины?

      Я потушила сигарету.

      – А как ты думаешь, муха, справедливость существует на планете Земля?.. Молчишь. Вот и я не знаю. Никто не знает.

      Ночная темнота неспешно отступала, на горизонте показалась седая прядь рассвета. К семи часам он подкрасится синевой, а к девяти засветит ярким солнышком и согреет остывшую за ночь землю. Только я, как отколовшийся и закатившийся под навес кусок льда, так и останусь в тени.

      Запрокинув голову, я посмотрела в безграничную, все еще темную глубину неба.

      – Эй, вы! Кто-нибудь мне ответит? Справедливость существует или нет? Поймите вы, мне действительно важно знать хоть что-то. Только хватит, пожалуйста, отвечать мне ночными страшилками! Качните, что ли, уже ветром балконную раму. И вам нетрудно, и мне понятно – да или нет? Всего один порыв… Ну пожалуйста!

      Минуты две, я смотрела на раму, затем обреченно вздохнула и опустила голову.

      – Понимаю, глупо. Еще бы. Вас не интересуют одинокие больные души, к тому же разговаривающие с мухами.

* * *

      Я вернулась в комнату и залезла под уже остывшее одеяло.