Сухим из морской воды. Месть Афганца. Книга 1. Александр Елизарэ

ампира. Статуэтки людей, старый шкаф и сам кабинет, все эти вещи из коллекции отца, а сам он, словно наследник волшебной бронзовой лампы. Стоял он минут десять и считал складки юбки на фарфоровом тельце танцовщицы. А вот и стойкий оловянный солдатик из сказки Андерсена. Эту фигурку отец достал с большим трудом и очень был горд, хвастал перед коллегами. Удивительно, что отец получил ранение в Афгане именно в эту ногу. Совпадение?.. Он сам напросился за речку, он грезил подвигами в Афгане и горел желанием расправиться со всеми врагами Апрельской революции. Расправился, лишился ноги и помер. Перед смертью он признался сыну, что и президента Дауда Хана и, так называемую «Апрельку», замутили тоже мы, то есть разрабатывали в КГБ совместно с ребятами из ГРУ и внешней разведки, но полномасштабного вторжения тогда не планировали, просто затянула черная дыра. Думали, что созданная нами НДПА сама проживет и Афган нам на блюдечке принесет. Вырыли ямку, вначале небольшую, потом земелька осыпалась и сами в ней и оказались. Теперь уже отца нет, а стойкий фарфоровый солдатик стоит и улыбается, как новенький. Майор схватил статуэтку, сжал в кисти и с силой размахнулся, намереваясь разбить солдата всех войн об пол, но в последний миг не разжал кулак, аккуратно поставил солдатика обратно в шкаф, направил его лицом на прекрасную танцовщицу, закрыл шкаф на маленький потайной замочек, выпил пару глотков каких-то китайских капель для успокоения мозгов, закурил дорогую сигару, вернее, жалкий обрубок от былой роскоши. Стоял так и смотрел на дождливую Москву. Мелкие, никчемные людишки бегут под зонтиками на свои мелкие и ненужные работы, одним словом, мельтешащие обыватели.

      Смутные и липкие, словно нефтяная гудронная смола мысли крутились в мозговой подкорке майора:

      «Что я имею? Думай, майор, двигай своими ленивыми извилинами. Бывший капитан, эта овца с ликом юноши, ветеран Афганистана Бельмов, убил моего человечка, неудачника, бывшего капитана милиции Крутикова. Видимо, это он и звонил мне вчера, предварительно изменив голос и напялив на себя шкуру убитого волка. Размазал моего стукача и наемного убийцу. Скольких же тот зарезал? Десяток точно, а Бельмова не смог? Не смог, не вошла заточка в заданный квадратный сантиметр плоти. Не получилось? Как же это? Ведь Плешивый опытный урка колет людишек, что фермер кроликов. Колол, теперь его самого, как жука пришпилили. Опасный, опасный этот бывший десантник Бельмов. Видно, опыт получил на войне, а в тюрьме окончательно страх утерял. С этим гадом нужно быть осторожнее. Нет, он не овца, он и есть матерый волк. Прирезал Гришку, как будто тот был пачкой сливочного масла. У него чуйка работает на засаду. Он, видно, ночью видит, как днем. Не пошел за деньгами, сволочь… Мой заместитель, капитан Клизов, чертов дурак, полез в камеру, и почему он решил, что я положил туда реальные деньги? Я же ему сам сказал, а он и поверил. А эта проститутка с телевидения, кто ей дал право произносить мою фамилию? Ну почти мою… Совсем от рук отбились, падлы журналистские. Как же отчитаться теперь за смерть Клизова?»

      Майор снял трубку служебного телефона и произнес:

      – Дайте главный архив! Спасибо. Это майор Валентин